Это что касается одной стороны. С другой, я принадлежал как бы к местным. И присоединится к чужакам будет неправильно по отношению к таким же «братишкам» и «сестренкам», что только что вылупились из капсул.
Общность. Принадлежность к одному гнезду (а Башня Возрождения для нас и есть общее гнездо, откуда все появились) — это нельзя сбрасывать со счетов.
Придется учитывать этот фактор в раскладах. Почему? Ответ прост: если прослывешь предателем, то потом не отмоешься. Причем презирать будет не только те, кого предал, но и те, ради кого пойдешь на предательство.
Предателей никто не любит. И не доверяет.
Впрочем, все это глупости. Какая общность, какое гнездо, с возможностью возрождения — подобные аргументы выглядят мелкими и незначительными. Если рассказы пришлых верны, то при наличии жетона, после смерти они сами очнутся в нашей Башне и станут такими же своими, как и другие.
Так что ерунда это все. Незачем забивать голову такой хренью, когда на горизонте проблемы посерьезнее…
— Готово, — Вайс одним движением перекинул поджаренные куски крабьего мяса на листки какого-то крупного растения и передал мне. — Это твоя доля, если не возражаешь. А это мне.
Часть он оставил себе. С моей стороны возражений не последовало.
Обед-ужин продлился недолго. Мясо оказалось пресноватым на вкус, жестким, но вполне питательным, способным утолить голод. А вот вода отличалась от той, что продавал торг-терминал. Немного несло плесенью и затхлостью, но пить в целом можно.
«Задание: «Уничтожение мердерских крабов — 10/10»
Выполнено
Баланс: -50
Забавно, сдачу задания система приняла дистанционно, так же велся учет после каждого уничтоженного краба. Но в других случаях приходилось прикладывать руку к черной сенсорной панели контакта.
Откуда столь разный подход? Почему бы не упростить и не сделать все на уровне общей сети?
Странно. И непонятно. Логика системы явно дала сбой.
— Вон мои идут, — Вайс вытер ладонью рот и указал на вершину далекого холма, с него спускалось несколько человек, двое несли нечто напоминающее носилки. — С нами пойдешь?
Я мазнул взглядом по пылающему горизонту заката, ощутил холодное дыхание вечернего воздуха, оценил сгущающиеся сумерки.
— Если вы не против.
— Да чего там. Пошли, — Вайс великодушно махнул рукой.
Это ничего не будет ему стоить. Тем более, я смог бы идти и просто за ними, держа дистанцию, запретить мне нельзя. А так делец как бы оказывал небольшую услугу. Ерундовую, но услугу.
Спорю на что угодно, потребуй при этом от него приложить какие-либо усилия и предложение бы не прозвучало.
Дорога обратно прошла без происшествий. Участники небольшого каравана почти не разговаривали друг с другом. Даже я молчал, не пытаясь вызнать что-нибудь новенькое. День не прошел бесследно для тела, на плечи незаметно навалилась усталость, ныли мышцы, хотелось спать.
На Заставу пришли в поздних сумерках. Из немногочисленных домов доносился оживленный шум.
На улице холодало, становилось темнее, медленно наступала ночь. Вайс со товарищами молча протопал к крыльцу корчмы, доказав, что простой разговор у костра не повод заводить более тесные знакомства.
Никто выручать и помогать не будет. Спасение утопающего — дело рук самого утопающего.
Я огляделся, взгляд случайно зацепился за крышу ближайшего барака, покрытого толстым слоем сушенного тростника.
Ну что же, за неимением лучшего… почему бы и нет?
Ночевка на крыше (карабканье на крышу ночлежки с внешней стороны в темноте — это отдельная история, выявившая упорное стремление добиваться поставленной цели и невесть откуда взявшийся навык цепляния за дерево коротко остриженными ногтями), не показалась пыткой, хотя особым комфортом там тоже не пахло.
Вероятно, виновата усталость, стоило мне зарыться в сушенный тростник, как мгновенно вырубился. Снов не было. Проснулся с первыми лучами солнца. Дрожа от холода и проклиная капли росы, просочившиеся сквозь влажную солому.
Дерьмо.
Попытка встать на ноги чуть не стоила падения с высоты трех метров, проклятый край крыши оказался почти что вплотную.
— Так и шею сломать недолго, — я заглянул за край карниза.
Пока спал, незаметно сполз вниз, едва не свалившись на землю. Повезло, что успел проснуться.
Спустился, перед уходом постаравшись вернуть тростниковому покрытию прежний вид. Чтобы никто не заметил. Кто знает, может еще пригодится. Долг в пятьдесят монет непрозрачно намекал, что спать в человеческих условиях мне еще как минимум два дня не светит.
Первым делом отправился к терминалу. Кроме меня на улице всего парочка человек, остальные досыпают в теплых клетушках.