— А меня Олег зовут, это Дэн, — я ткнул пальцем в бойца, — а рядом Трофим. Трофим из местных, эти женщины, которых вы похитили, были его жёнами. Поэтому он к вам особой приязни не питает. Что заставило вас так поступить?
— Нам… — он запнулся. — Нам нужна информация. Женщинам мы ничего не сделали, просто хотели поговорить.
— Так поговорите с нами, поверьте, мы куда лучше знаем местную географию, а заодно этнографию и международное положение.
— Мы боялись, — он опустил голову, но голос был твёрд. — У меня тут куча малолеток, воевать никто не умеет. А у вас оружие современное, да ещё техника. Откуда нам знать, как вы себя поведёте? Если узнаете про наш бункер, то вернётесь с подмогой, убьёте нас и заберёте то немногое, чем мы богаты. Нам пока удавалось прятаться, но это не вечно. Вы ведь как-то нашли.
— И вам очень повезло, что вас нашли именно мы, — заметил я. — Вы, я так понимаю, совсем недавно высунули нос во внешний мир. Вам не особо понравилось, но жить дальше в бункере вы не хотите или по каким-то причинам не можете. Так?
— Именно.
— Тогда у меня к вам предложение: сейчас мы пройдём куда-нибудь, где сможем тихо и спокойно посидеть и обсудить сложившееся положение. Заодно имеет смысл перекусить, я от боевых действий зверски проголодался. А когда будем всё знать друг о друге, то придём к какому-то решению. Скоро сюда прибудут наши и ваши люди. Я сейчас отдам приказ. Надеюсь, больше не придётся играть в игру кто у кого в заложниках.
Стас и Иван прибыли через полтора часа. Пленных они развязали и даже оказали кое-какую медицинскую помощь. И оружие вернули, правда, без патронов. Пострадавших отвели в медицинский блок, а мы получили возможность поговорить в спокойной обстановке.
— Начинай, — предложил я.
— С какого места? — спросил он, отхлёбывая кофе из кружки. Кофе был почти как настоящий, неужели запасы сохранились?
— Лучше с начала, с момента, как бункер стал жилищем людей. Не то, чтобы история эта была важной, просто мне интересно.
— Бункер стал жилищем почти сразу после Конца. Поначалу эвакуацию остановили, людей привезли и разместили на поверхности, в надежде, что сюда ядерные удары не попадут. Но потом пришло сообщение о масштабной биологической войне, люди умирали целыми деревнями и городами. Тогда всех спустили под землю и запустили программу жизнеобеспечения.
— Что это были за люди?
— Военные, вместе с семьями. Ещё специалисты и какое-то количество случайных людей, что прибились по дороге. Всего их было около шестисот человек, в архивах есть точная цифра, но мне лень искать.
— Что произошло потом?
— Был организован подземный город, поселенцы были людьми военными, поэтому смогли наладить мирную жизнь. Здесь были автономные системы обеспечения, вроде подземных плантаций и ферм со скотом. Скота было мало, но его берегли, первые лет десять-пятнадцать питались исключительно запасами. Ещё имелись синтезаторы пищи, способные производить еду из любой органики. Потом, когда запасы стали приходить в негодность и заканчиваться, уже можно было обеспечить людей свежей пищей. С этой точки зрения поселенцам ничего не грозило.
— Но что-то пошло не так, — догадался я.
— Не так пошло очень многое, — согласился Сергей. — Для начала, почти сразу после того, как большинство поселенцев оказалось внутри, был нанесён удар, если я правильно понимаю, это был последний обмен ядерными ударами в той войне. Не знаю, какую цель преследовали те, кто его нанёс, но этим ударом они намертво запечатали нас здесь. Были планы прокопать проходы в смежные помещения, где находились склады стратегических материалов, но этот проект так и не был реализован. При этом воздуховоды исправно вентилировали помещения, реактор работал, свет и вода имелись в достатке. Но людям отчего-то было мало благополучия. Они хотели наверх.
— А вы знали о том, что происходит наверху?
— Кое-что знали, у нас были специалисты, которые подключались к разведывательным беспилотникам и оставшимся спутникам, тогда ещё было много техники. Могли видеть агонию человечества. Биологическая опасность, которая нас так испугала, быстро сошла на нет, все заражённые умерли, единицы выработали иммунитет. Каждая отдельная эпидемия убивала жителей конкретного региона, а глобальные связи из-за войны нарушились. Мы видели, как человечество уничтожает самих себя. Постоянные войны, делёж ресурсов, мелкие государства, которые грызлись между собой. Окончательно связь с поверхностью была потеряна лет через тридцать.
— И с тех пор вы существовали в вакууме?