Фокин взял трубку и с третьей попытки вызвонил местного врача. Велел ему захватить всё, что требуется для забора анализа и бегом бежать в административное здание. Потом снова позвонил, на этот раз некой Валентине Семёновне, которую тоже позвал на беседу. На мой вопросительный взгляд он ответил:
— Учительница, одна из лучших, историю и географию преподаёт.
— А она зачем?
— Есть мнение, что у тебя вопросы будут. Тебе ведь интересно узнать, куда ты попал?
— Само собой, только я бы и подождать мог, у вас наверно других дел хватает.
— Дел хватает, — согласился Фокин. — Вот только не каждый день люди из прошлого к нам приходят. Да ещё грамотные. У нас вообще людей не хватает катастрофически, а грамотных и подавно. Мы, я и Феликс Петрович, просветим насчёт государственного устройства, а Валентина Семёновна расскажет, как к такому пришли.
Я молча отхлебнул чай. А ведь чай. Кажется, китайский. Не самый лучший, но чай. А до Китая отсюда…
Скоро прибыли все нужные люди. Врач оказался полноватым мужиком лет сорока, совершенно седой и с опухшим лицом. При этом он, впрочем, был весьма бодрым и разговорчивым. Называть его предложил Климом, просто Клим, без отчества. Немедленно раскрыв саквояж, он извлёк блестящую стальную коробку, а уже из неё достал стерильный шприц, старого образца, стеклянный, вату и пузырёк спирта.
— Закатай рукав, — велел он, теперь кулаком поработай.
Пока врач высасывал из меня кровь старинного вида стеклянным шприцем, Валентина Семёновна присела поближе и приготовилась рассказывать. Это была высокая худая женщина с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косу, как и положено в огромных очках, не очень, правда, мощных. Лет ей было от сорока пяти до пятидесяти, но, как ни странно, кое-какую привлекательность сохранила. Одета в тёмно-синее платье из плотной ткани, а на плечи наброшен серый пиджак. Из-под платья торчат голые коленки. Косметики и украшений нет совсем, даже серьги не носит.
— Мне уже сказали, что у вас произошло, признаюсь, верится в такое с трудом, но вам явно нужна помощь, — голос был приятный, если бы я был её учеником, слушал бы каждое слово. — Думаю, будет лучше, если бы вы задавали вопросы, а мы на них отвечали.
— Хорошо, — согласился я, — политинформация не помешает, начнём с простого: какой сейчас год?
— Вас, я думаю, интересует дата от Рождества Христова? — уточнила Валентина Семёновна. — Две тысячи сто восемьдесят второй, тринадцатое мая.
— А вы считаете от конца всего? — уточнил я.
— Именно так, в две тысячи двадцать четвёртом году случился Конец Света. Эта дата куда важнее древнего религиозного праздника, решено было считать от неё.
— А как выглядел БП?
— Простите?
— Конец Света, — поправился я, вряд ли учительница из будущего знает похабные сокращения. — Что случилось? Война?
— Да, ядерная война, разрушение городов, коммуникаций, части заводов, мостов, дорог, словом, всего, что делает человеческое общество цивилизованным.
— А кто победил? — спросил я, но тут же поправился, — вернее, кто с кем воевал?
— А вот тут было непонятно, конфликт изначально был между нашей страной и блоком НАТО, вот только очень быстро случилось так, что в войну эту были втянуты почти все страны мира. Война была странной, страдали не столько военные, сколько гражданские объекты.
— Это всегда так, — я равнодушно пожал плечами. — А чем кончилось?
— Кончилось тем, что человечество откатилось в каменный век, — ответил за учительницу Феликс.
— Не в каменный век, разумеется, поправила она, — в Средневековье с некоторыми отличиями. Результат был примерно следующий: после обмена ядерными ударами, многократного, в течение нескольких недель, население Земли сократилось с восьми миллиардов, до полутора-двух.
— Неслабо, — удивлённо произнёс я, в моём понимании возможности ядерного оружия были куда скромнее.
— Больше всего досталось Китаю и Индии, — продолжила учительница. — Там потери населения составили примерно девяносто пять процентов.
— А Китай с Индией на чьей стороне были? — спросил я, снова удивившись.
— В том-то и дело, что ни на чьей, если только в процессе успели подключиться к одной из сторон конфликта, или имели какое-то тайное соглашение. Но удар, нанесённый по ним, был чудовищным. Ядерным оружием никто не ограничивался, в ход пошли химия и боевые штаммы, в том числе самые примитивные, вроде бубонной чумы. Вакцинация легко решила бы проблему, да только системы здравоохранения уже не осталось. Тех, кто выжил после такого, добил голод, поскольку разрушенная инфраструктура не могла прокормить даже такое количество.