Закончил прогулку я часам к десяти, вернулся домой, радуясь, что город-село относительно невелико, а потому заблудиться сложно. Сам открыл калитку и прошёл внутрь. Свет ещё горел, Татьяна возилась на кухне, а дети, хоть и не спали ещё, временно притихли.
Пройдя в свою комнату, присел на кровать. Спать пока не хотелось, а занять себя нечем. Тут вспомнил о гигиене. Помыться бы, а у меня ни мыла, ни бритвы, надо будет завтра в течение дня этот вопрос утрясти. А какие тут бритвы? Вряд ли «Жиллет» с двадцатью лезвиями и увлажняющей полоской. Может, хоть сменные лезвия для станков производят? А то придётся опасной бриться, а я не умею. Впрочем, брились люди как-то раньше, все живы остались, вот и я смогу.
Погасил свет и прилёг на кровать, сначала в одежде, потом, напрягшись, заставил себя встать и раздеться, оставив только трусы и майку, а рубашку и брюки сложил на стуле. Стоило закрыть глаза, как в дверь постучались. Думал, что это хозяйка, а оказалось дети.
— А как вас зовут? — немедленно спросила девочка.
— Дядя Олег, — представился я.
— А меня — Даша, а это, — она погладила по голове мальчика, — Коля.
— Очень приятно, — кивнул я.
— А вы нам книжку почитаете? — вдруг выдал Николай.
— Если книжка есть, давайте, почитаю.
— А ну не надоедайте! — раздался строгий окрик из кухни.
— Да мне нетрудно, — тут же успокоил её я.
— Полчаса, — строго сказала Таня, высунувшись из кухни. — Потом все по койкам, а то завтра я вас не разбужу.
На том и порешили, Даша приволокла толстую книгу в кожаном переплёте, оказавшуюся сборником Пушкина, книга толстенная, так и Александр наш Сергеевич написал немало, надо полагать, он там весь собран. Закладка, естественно, лежала на сказках. Вот «О мёртвой царевне и семи богатырях», на нужном месте открыта.
— Я сама медленно читаю, — виновато сказала Даша, — Коля не хочет так слушать.
— Зато я быстро, — ответил я и начал читать с выделенного места:
Экий нетолерантный у нас Александр Сергеевич, ну, да ладно, это его дело. Я немного притомился, дочитав сказку до конца, но результат того стоил. Дети, сидя справа и слева от меня, постепенно засыпали. Дочитав последнюю строку, я понял, что Дарья активно клюёт носом, а Коля и вовсе спит, активно посапывая носом и завалившись на меня.
— Спать, — скомандовал я.
Дарья встрепенулась и, сонно пробормотав «Спокойной ночи», отправилась к себе в постель, а вот Колю пришлось относить на руках. После этого, с чувством выполненного долга, я собрался завалиться на кровать, но тут раздался тихий голос хозяйки:
— Спишь уже? Если нет, то иди чай пить, я пирожков напекла.
Про пирожки — это и так ясно, нюх у меня хороший. С чем, интересно?
— Иду, — я вскочил, сделал два шага, потом вернулся и натянул штаны, одно дело книжку детям читать, можно и раздетым, а к столу в трусах и майке идти неприлично.
Стол был накрыт скромно, но со вкусом. Большая плетёная корзинка с пирожками, заварочный чайник и два фаянсовых кружки. По запаху я понял, что чай — совсем не чай, а просто какой-то травяной сбор, привозного на всех не хватит, но и это было неплохо.
— Садись, — с улыбкой сказала Татьяна, указывая на стул. — Пирожки хорошие, с вареньем.
Чай в кружке не успевал остыть, хозяйка подливала нового, пирожки, ещё горячие, исчезали один за другим (впрочем, их было много, съесть даже мне не под силу), а мы с Татьяной мирно беседовали о жизни. Из её рассказов я узнал, что она рано овдовела, младший сын только успел родиться. С тех пор живёт одна, работает на складе, учитывая перевозимый товар, а детей воспитывает в одиночку. В этом ей помогает смышлёная старшая дочь и государство, предоставившее детский сад.
А я рассказывал о себе. Ну, как рассказывал, рассказывать всё было бы неправильно, да и не поверила бы, сумасшедшим посчитала. Поэтому рассказывал только основное, стараясь особо не сочинять. Работаю? Да, работаю, учителем. Женат? Разведён, есть сын. В свободное время занимаюсь охотой на мелкого зверя (надо было в зоозащитники подаваться, сейчас бы дома был). И дальше в таком духе. В целом беседа клеилась, просидели мы два часа, после чего сама хозяйка стала зевать. Оно и понятно, ей завтра на работу, это я тунеядец, могу до обеда спать.