— Много? — удивился я. — А сколько тебе лет?
— Восемнадцать, проживу я ещё около ста лет, из них примерно девяносто буду бодрым и активным. Это, кстати, тоже заслуга молодых бунтарей, ещё лет тридцать назад солдат проектировали с обязательным дефектом, который убивал их в сорок-сорок пять лет, теперь же это ограничение сняли, дефекта нет, а потому срок моей жизни почти сравним со сроком жизни самих чистых.
— Расскажи о своих генетических усовершенствованиях, — попросил я, Стас посмотрел на меня с удивлением, это для него словно китайский язык, но продолжил слушать.
— Насколько подробно? Вас интересуют названия генов, номера пар, хромосомы?
— Нет, просто расскажи, чем ты отличаешься от нас, какие усовершенствования произведены и что они тебе дают? Начни с того, как вы вообще появляетесь на свет? Ты говорил о матерях.
— Да, матери, есть такая промежуточная каста, женщины, рожающие солдат. Существует искусственная матка, но технология так и не доведена до ума. Матерям подсаживают эмбрионы, несущие в себе заданные изменения. Сами матери тоже несут в себе эти изменения, но они не обучаются воевать. Каждое поколение несёт в себе то, что несли предыдущие, а сверху внедряют новые. Благодаря этому солдаты уже давно обошли самих чистых в личных характеристиках. Те просто не хотят настолько изменять себя. Обычно такая мать производит на свет до десяти мальчиков и одну-две девочки.
— А потом вас отнимают от матери и отправляют на службу, — сделал вывод Стас. — Прямо с пелёнок.
— Нет, — Дэн улыбнулся и посмотрел на него. — От этого отказались лет сорок назад. Дело в том, что среди бойцов, выросших без родителей, велик процент психических расстройств, а потому матерям передали часть воспитательных функций. Грубо говоря, растём мы с матерью, постепенно приобщаясь к службе и постигая науки. Окончательный разрыв происходит в четырнадцать лет. Так что можете считать меня выросшим в многодетной семье.
— Понятно, а чем именно ты отличаешься от нас?
— Перечислять можно долго, часть характеристик мне досталась напрямую от предков, часть была внедрена уже моему поколению. Например, ночное зрение, возможности которого превышают кошачьи, мышечная сила, скорость реакции, интеллект тоже искусственно поднят, поскольку без него мы не сможем осваивать сложную технику. Устройство глаза позволяет стрелять с открытого прицела на расстояние до километра. Обоняние, хоть и уступает собачьему раз в десять, позволяет работать ищейкой. В других анклавах, кстати, выводили отдельно людей-ищеек с развитым обонянием. Я почти не восприимчив к радиации, на меня не действуют многие яды, есть врождённый иммунитет почти ко всем известным болезням. Регенерация тканей происходит быстро. Правда, за это приходится платить повышенным расходом энергии, а потому питаться приходится чаще. Опять же, с этим проблем нет, желудок устроен так, что переварит почти любую органику, даже падаль. После ранений нас даже особо не лечат, если жизнь вне опасности, просто кладут в госпиталь и хорошо кормят. Только в случае тяжёлых ранений, вроде отрыва конечностей, вживляют в тело наноботы, которые искусственно чинят повреждения.
— Это что же, оторванную ногу прирастить можно? — удивился Стас.
— Разумеется, за пару недель, и ещё около месяца, чтобы научиться на ней ходить.
— И всё это ради простого солдата? — спросил я.
— Процедура не такая уж сложная, вырастить нового солдата гораздо сложнее и дороже.
— А клыки? — снова спросил Стас. — Это чтобы врага в бою загрызть?
— У моего поколения это получилось случайно, вставляли в набор что-то от волков, а клыки были побочным эффектом, они невелики и никак мне не мешают.
— Ещё вопрос, а ты можешь иметь детей?
— Да, эту функцию не отключали, в отдельных случаях нам позволяют размножаться естественным путём, это если конкретному поколению не планируют делать новые улучшения.
— А если женщина будет обычной, потомство унаследует твои усовершенствования?
— По большей части да, почти все гены доминантные, потомство будет уступать мне, но незначительно. В будущих поколениях характеристики ещё снизятся, но в целом, кое-что сохранится.
— Хорошо, вернёмся к твоим планам на жизнь. Ты собрался путешествовать, так?
— Разумеется, мир велик, я подробно изучал этот вопрос, только относительно цивилизованных анклавов, вроде вашего, существует около двух десятков.
— А как быть с оружием? Снаряжением? — уточнил я, кивая на его рюкзак. — Патроны ведь закончатся.