— Я надеялся, что должность отдадут мне. Но господин Воскобойник решил по-иному.
— И вы обижены на господина Воскобойника?
— Нет. Я доволен своей нынешней работой.
— Вам понравился ваш начальник полиции?
— Третьяк весьма умен. Этого у него не отнять.
— Но он молод.
— Да, но у него есть опыт следственной работы.
— Как и у вас, господин Лисовин.
— Но я архивный работник. А он следователь. И следователь не из последних. Я о нём слышал. Хотя лично мы никогда не пресекались.
— И что вы слышали?
— Он вел ряд весьма резонансных дел.
— Тогда я задам вам главный вопрос. Он может быть агентом большевиков?
Лисовин немного подумал и ответил:
— Не думаю, но и исключить этого не могу.
— Дело в том, что господину Третьяку доверена важная работа. И мы должны быть в нем уверены.
— Я должен его проверить?
— По возможности узнайте о нем всё. Я имею в виду то, чего он не написал в своей анкете.
— Все мы чего-то не написали в анкетах, герр фон Дитмар.
Лисовин также как и Третьяк ранее работал в органах внутренних дел РСФСР. Но высокого положения не занимал и сидел на низких должностях. Большевиков не любил искренне. Не мог простить, что долгие годы жил под чужой фамилией и работал на власть, которая уничтожила его семью.
Глава 2
Возвращение в строй
Москва.
Лубянская площадь. Управление НКГБ СССР.
Капитан госбезопасности Свиридов.
Декабрь, 1941 год.
Капитан государственной безопасности Павел Свиридов в конце 1941 года был снова возвращен на службу в органы госбезопасности. Выдернули его из лагеря, в котором он находился с 1939 года, по настоянию комиссара госбезопасности Максимова.
Свиридов был осужден по статье 58-1г14 и получил приговор — высшая мера социальной защиты — расстрел с конфискацией имущества. Тогда его от смерти спас тот же Максимов. Вытащить из тюрьмы не смог, но сохранил жизнь и отложил спасение сотрудника до лучших времен.
Свиридов помнил, как ему передали в тюрьме послание от Максимова. Тот советовал держаться и обещал помощь в будущем. В лагере ему также помогло тайное заступничество Максимова.
Сам Владимир Иванович Максимов после начала войны просил освободить Свиридова и вставил его имя в список, который подали Берии. Но генеральный комиссар государственной безопасности15 фамилию Свиридов из списка вычеркнул. Лаврентий Павлович помнил дело, по которому осудили Свиридова и группу офицеров НКВД.
Максимов не сдался и после беседы с наркомом НКГБ Меркуловым в ноябре 1941-го года снова попросил за капитана.
— Вы говорите, что задание важное, Всеволод Николаевич.
— Ты сам все слышал, Владимир Иванович.
— Тогда мне нужен Свиридов.
— Снова ты за свое! Берия вычеркнул его фамилию в прошлый раз. Я просил его, но он отказал. Думаешь, что в этот раз будет по-другому?
— Но вы сами говорили о важности задания. И я прошу дать мне человека, которому под силу его выполнить.
— Неужто в твоем ведомстве нет людей, Владимир Иванович? Я понимаю твоё желание помочь Свиридову.
— Ныне я пекусь только о пользе дела, Всеволод Николаевич. Сейчас ничего личного. Но именно Свиридов подходит для этой работы.
— Хитришь, Владимир Иванович. Но я постараюсь тебе помочь. Хотя Лаврентий Павлович не будет доволен.
Благодаря Меркулову и его настойчивости Берия дал согласие и бумагу подписал. Правда задание, которое собирались возложить на капитана Свиридова, было весьма ответственным, и провалить его было нельзя.
Максимов так и сказал Свиридову, когда тот был в его кабинете на Лубянке:
— Мне только под это задание удалось тебя вытащить, Павел.
— Я уже и не надеялся, Владимир Иванович. На фронт хотел проситься на передовую рядовым. А тут вызвали и все вернули. Звание и службу в органах.
— Берия был против, но мне удалось настоять, Павел. Тех, кто пошел по делу Ежова он не прощает.
— Я понимаю.
— Дивизионного комиссара Константинова, который дал показания на тебя, расстреляли. На твоё счастье, твой приговор отсрочили на неделю. И я успел.
— Никогда не забуду, Владимир Иванович.
— Хотя, второго шанса у тебя не будет. Со щитом или на щите, Паша. Только так.
— Я готов, Владимир Иванович.
— Вот и хорошо. Да ты садись. Я сейчас чаю организую.
Максимов отдал приказ адъютанту.
— Тебе бы подкормиться и отдохнуть, Паша.
— Я здоров, Владимир Иванович. Не сомневайтесь.
14
Статья 58-1 определение контрреволюционной деятельности. Измена Родине. 58-1г Измена со стороны военного персонала: расстрел с конфискацией имущества.
15
Генеральный комиссар государственной безопасности — специальное звание начальствующего состава НКВД/НКГБ СССР в 1935–1945 годах. По статусу соответствовало воинскому званию Маршал Советского Союза. Предшествующее более низкое звание Комиссар государственной безопасности 1-го ранга. Указом Президиума Верховного совета СССР в 1945 году звание Генерального комиссара ГБ было упразднено в связи с приравниванием служащих НКГБ СССР к военнослужащим и заменой специальных званий госбезопасности на воинские.