А вот между собой Италия Муссолини и Испания генерала Франко сотрудничали очень тесно, образуя совместный антилиберальный и антинигилистский фронт – пускай и неформальный, зато крепкий. В Мадриде и Риме часто говорилось, что, мол, СССР и УНЕ – это, по сути дела, одно и то же, и что они совместно планируют тайно напасть на "последние острова традиционных европейских ценностей" на континенте.
Часть государств Междуморья, в том числе и Польша – на что УНЕ и ТВП глядели с огромным недовольством – флиртовали с неформальным блоком Италии и Испании.
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
В альтернативном мире ситуация на Дальнем Востоке не слишком отличалась от реальной ситуации. Понятное дело, что в 1940 году не случилось подписания "пакта троих", образующего союз, который итальянская пресса называла "Роберто" (Рома-Рим – Берлин – Токио), поскольку Гитлера вот уже год, как не было в живых, а великодержавные планы Муссолини ему следовало урезать. Но вот война в Азии шла уже добрую пару лет, японские же амбиции родились не вместе с пактом "Роберто", а гораздо раньше. Потому-то, даже после поражения Германии Япония не намеревалась отказываться от своей велико геополитической цели: создания так называемой Зоны Совместного Благосостояния Великой Восточной Азии.
Автором этого плана был, что весьма любопытно, антимилитарист – Кийоши Мики из университета в Киото. Проект должен был заключаться в том, что в восточной Азии следовало создать совместную экономическую и политическую зону (de facto с японским доминированием), в которой белым нечего было искать. Зона растягивалась бы от Папуа до Манчжурии, и от Бирмы до тихоокеанских островов. Эта зона была бы сырьевой базой Японии, территорией, предоставляющей дешевую рабочую силу и – в случае необходимости – армию.
Японцы знали, что, реализуя свой план, раньше или позднее им придется вступить в конфликт с американцами, интересы которых в тихоокеанском регионе были весьма обширными. Японцы собирались захватить зависимые от США Филиппины, расположенные в ключевом для региона месте, так что столкновение было неизбежным. А чтобы вырвать у американцев клыки, они решили – точно так же, как и в реальной истории – сломать шею американскому флоту в Тихом Океане. И ударили на Перл Харбор.
После продолжавшейся несколько лет войны американцы – с помощью британцев и французов, колониальные интересы которых в Восточной Азии тоже подвергались угрозе – победили японцев. А поскольку незадолго перед тем американская ядерная программа завершилась успехом, США сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Кокуру (в действительной истории именно Кокура была первоначальной целью, но ее спасли плотные облака, так что трагедия случилась с "запасной целью" – Нагасаки). Манчжурию захватила действующая по тайному договору с Вашингтоном Красная Армия. Япония капитулировала американцам. Капитуляция была безоговорочной. Почти: условие было лишь одно – император не должен был быть лишен трона. Вашингтон с этим условием согласился.
Освободившиеся от японских захватчиков китайцы вновь могли заняться драками между собой. В столкновении националистов Чан Кайши из Гоминдана и коммунистов Мао Цзэдуна победили последние. Точно так же, как и в реальной истории, решающим оказалось их предложение обществу: оно было более привлекательным для желавших перемен беднейших масс китайского народа и позволило победить националистов.
Советский Союз поставлял оружие китайским коммунистам. Он тоже напал на Японию, но на этом его официальное заграничное военное вмешательство и закончилось. Лишенный европейских сателлитов, без возможностей широкой мобилизации, которую в реальном мире Союз осуществил в сороковых годах, и без шансов на какие-то особенные маневры за пределами собственных границ, СССР сконцентрировался на внутренней ситуации, на развитии тяжелой промышленности и участии в атомной гонке. А еще он вкладывал свои пять копеек в левые и антиколониальные движения по всему миру (в том числе и на все еще польском Мадагаскаре).
ПОЛЬША
Спасенная Республика разыгрывала демократическое кабаре точно так же, как сегодня его разыгрывает Беларусь или Россия. Во второй половине сороковых годов президентом все так же был Смиглы-Рыдз, но у него было больное сердце, и он все чаще чувствовал себя плохо. Его портреты висели в каждом официальном учреждении, а на стенах и тумбах для объявлений на каждом шагу можно было встретить визжащие пропагандистские плакаты. В двух очередных "честных" парламентских выборах победил вождистский, авторитарный и склоняющийся к фашизму Лагерь Национального Объединения, по отношению к которому нарастала оппозиция даже среди самих пилсудчиков, которых в народе называли санаторами. Внесанационную оппозицию, как и перед войной, превентивно устрашали и даже совали за решетку: Береза действовала на полную катушку, хотя Запад убеждали, что это такое гуманитарное место уединения для "лиц, нарушающих общественный порядок". Однако, все чаще деятели с "левой" стороны санации начали искать контакта с оппозицией, желая свергнуть авторитаризм Рыдза и ЛНО.
Фракция Рыдза, подкрепляемая Адамом Коцом и Косткой-Бернацким, закреплялась у власти, но Запад способствовал санационным либеральным "левым" с Казимиром Бартом и Александром Пристором. Эти либералы были открыты для диалога с оппозицией, они же постулировали толерантность в отношении меньшинств и требовали демократических реформ.
И все же, страна, управляемая ЛНО, постепенно поднимается с колен, в основном – в плане инфраструктуры. Расширяется сеть дорог, по ним ездят популярные и дешевые радваны, которые уже могут себе позволить уже большее число поляков. Развитие промышленности вызывает появление все более ширящегося среднего класса – рабочие, правда, в него еще не включаются, во всяком случае, не везде (в какой-то части ЦПО и в крупных городах ситуация получше), но заработки рабочих растут. Продолжается миграция их деревень в города. Но мощный государственный интервенционизм подавляет экономическую инициативу снизу и не позволяет польской экономике развиваться так быстро, как она бы могла.
Международная ситуация после победы над Германией и при "сонном состоянии" Советов пока что не самая паршивая. Польша сделалась важной частью крупного международного союза по обеспечению безопасности с приличными и модернизируемыми по ходу вооруженными силами.
Но имеются и минусы. Напряженные отношения с еврейским населением; совершенно трагические – с украинским, сложности с развитием послегерманских территорий и хозяйствованием на них. То же самое касается и Восточных Кресов – все так же там царит нищета, а планы выравнивания Польши А и Польши В остаются чистой воды теорией, так как ни у кого нет толковой идеи относительно того, а как это выравнивание осуществлять.
Провинция развивается, но она все так же остается – по европейским условиям – бедной и отсталой. Более или менее качественные дороги соединяют поветовые города, а деревням остаются грунтовки в выбоинах, летом в пыли, весной и осенью – покрытые слоем грязи. Но улучшение настает. В деревне улучшается образование, проводится мелиорация, рекомендуется образование сельскохозяйственных кооперативов, начинается строительство фабрик в провинции, чтобы крестьяне могли там работать без необходимости переезда в города.