За полгода Гарцевич увеличил количество полиции, почти в два раза, продлил срок службы в армии до двух лет, отменил какие-либо выборы, усилил пропаганду и дал практически безграничную власть всем агентам КБА, многие из которых начали активно этим пользоваться, что не очень нравилось простым гражданам.
Министр Данислав Рашич активно поддерживал президента во всех его начинаниях, но, даже он понимал, что некоторые вещи были излишними. Постоянные споры, душевные метания и слабое, подорванное терактом, здоровье, постепенно выводили его из строя. В конце концов, он решил уволиться с поста министра, передав свои полномочия Алексу Проревову, и посвятить себя полностью своей супруге и своему здоровью. Однако, как это часто бывает, его жене, которую он так любил и на которую возлагал столько надежд, были важны только деньги, власть и внешность. Потеряв всё это, Рашич превратился в её глазах в обычного инвалида, к которому она не могла испытывать ничего кроме презрения, и, вскоре, она, после долгого скандала, собрала вещи и уехала в Эстонию. Рашич долго не мог опомниться от такого удара, его здоровье совсем ухудшилось, в конце концов, его парализовало, а как только ему стало чуть-чуть получше, он, с трудом, оделся в военную униформу и застрелился, оставив после себя предсмертную записку, состоящую из одного предложения: «Я тебя очень любил, Симона!».
Проревов не долго горевал из-за болезни и смерти своего наставника. Оказавшись на столь высокой должности, он начал яростно выполнять все приказы президента, некоторые из которых очень не нравились народу. Он частично вернул систему доносов, приказал полицейским периодически блокировать станции метро и проверять документы у всех, кто там будет находиться, но последней каплей был запрет на изучение в школах латвийского и русского языков, на которых в совершенстве говорило почти всё население республики.
Но, несмотря на ряд неудачных реформ, жизнь в стране снова стала улучшаться. Починили дороги, открылся Технологический Университет, заработало метро.
К 2004 году страна полностью восстановилась после гражданской войны, население было счастливо, все думали, что так и будет всегда, но всему хорошему рано или поздно приходит конец.
В 2007 году в Кэрре жестоко убили российского журналиста. В знак протеста Россия ввела свои войска в Борсвайскую область, а Латвия захватила Каштандаусскую, дабы не допустить противоправных действий со стороны российских военных. Ровно через месяц в Кэрре и Борсвайске прошло голосование под присмотром российских военных, по результатам которого эти области вошли в состав РФ.
Гарцевич снова обратился к народу, но народ побоялся открыто выступить против хорошо подготовленной армии. В конце концов президенту пришлось подписать признание результатов голосования, после чего его отправили в особняк на Волге, где он должен был жить за счёт российского правительства, при условии, что он не будет призывать народ к восстанию. Гарцевич прекрасно понимал, что, если он откажется, его расстреляют, поэтому согласился, в надежде что-нибудь придумать и как-нибудь сбежать из добровольной ссылки.
Тем временем, Латвия присоединила к себе Каштандаусскую область, причём сделала это без какого-либо голосования, а просто «…для того, чтобы защитить мирных жителей от российской агрессии, цель которых полный захват территорий суверенного государства…».
Когда Гарцевич первый раз услышал это, он окончательно понял, что Арфии больше не будет существовать никогда и просто смирился с гибелью своей страны и её культуры. Целыми днями он просматривал старые фотографии, читал книги на родном языке, слушал арфийскую музыку и страдал.
Так он прожил до 2013 года.
25 августа в 14:00 по московскому времени было найдено тело бывшего президента.
Он сидел в старой растянувшейся майке с зелёно-белым арфийским флагом, нарисованным на уровне груди, с удочкой в руках в зарослях рогоза на маленьком рыбацком стульчике. Убийца проломил ему голову чем-то тяжёлым, причём удары были нанесены несколько раз. Но, несмотря на изуродованное лицо Гарцевича, в его глазах сохранился тот азартный патриотический блеск, который был с ним всю его жизнь с раннего детства.
Юлия Мстиславовича похоронили на ближайшем деревенском кладбище возле сосны, которых так много росло на его Родине. Могилу засыпали песком, по арфийской традиции, на неё установили католический крест, а рядом небольшую стелу с красной звездой сверху. Но не было ни пышных похорон, ни цветов на могиле. Даже по телевизору о его убийстве никто ничего не сообщил, а на могиле не было даже имени, поэтому, вскоре, про неё забыли. Она поросла бурьяном, крест свалился, а стела ушла в землю.