Вспомнили про него только через неделю.
Было 7 утра, Алекс спал, укутавшись одеялом, но неожиданно в дверь постучали и громко крикнули:
-Вставай, одевайся, сейчас допрос будет!
d:\wiki\new\6.htm ************************************************************************
Алекс быстро надел штаны, разгладил волосы руками и уже через несколько минут сидел в кабинете следователя, который, почему-то, отсутствовал. Неожиданно за дверь послышал крики и какой-то шум. Дверь распахнулась и в кабинет зашёл крепкий полный мужчина в синем смокинге с самым обыкновенным лицом, толстым носом, короткими тёмно-коричневыми волосами, тёмно-зелёными гордыми глазами и небольшой щетиной.
Алекс узнал его- это был Дмитрий Ганевский. Алекс встал и хотел отдать честь, но его руки были скованы, поэтому он смиренно наклонил голову и тихо прошептал:
-Здравствуйте, Дмитрий Ярославович…
-Здравствуй. Это ты тот самый беженец из Каштандау?
-Да… Я…
-Мне много рассказывали про тебя. Ты хочешь вступить в «Народную Армию»?
-Да, хочу.
-И ты, действительно считаешь, что присоединение Борсвайска к России поможет Каштандау присоединиться к Латвии.
-Да.
-А чем тебе так не нравится правительство Гарцевича?
-Я хочу жить в современной европейской стране. Чтобы была частная собственность, а свобода заключалась не только в выборах, на которых выиграть могут только члены коммунистической партии. Я сам хочу в будущем заняться бизнесом, а сейчас меня за это ждёт срок. Я не понимаю, зачем Гарцевич хочет сохранить мёртвый, прогнивший режим, на котором столько крови и страданий.
-С тобой тяжело не согласиться. Коммунисты зверски убили моего прадеда и его брата. Ганевские- древний русско-литовский дворянский род. Мы- дальние родственники Шуйских. Сам понимаешь, что мой прадед боролся с кровавым режимом красных. И за это его зверски убили… И его брата, которому было всего 8 лет… Чудом его семья спаслась… Поэтому я тебя понимаю. Ты, кстати тоже литовские корни имеешь?
-Да, господин Ганевский. Я- литовец. Меня зовут…
-Альнис Лукаскис.
-Да.
-Я лично просматривал всю информацию о тебе. Ты первый, кто из Каштандау бежал сюда… Быть может знак… Ладно. Ты мне нравишься, я помогу тебе вступить в нашу армию, но для начала мне надо удостовериться, что, всё-таки, твои слова- полная правда.
-Хорошо. Я готов на всё.
-То есть ты готов убивать за благо нашего народа?
-Да, готов…
-Тогда пойдём.
Ганевский встал из-за стола и вывел Алекса в коридор, после чего приказал снять с него наручники, махнул рукой двум полицейским, пошёл вперёд по коридору, а затем вновь обратился к нему:
-Я думаю ты уже догадался, что попал не в обычный милицейский участок?
-Есть такое.
-Это тюрьма для политический преступников. Тут сидят, в основном, сторонники Гарцевича, которые выступали против меня и «Совета генералов», есть даже те, кто убивали наших добровольцев из «Народной армии».
-Тут им и место.
-Ты прав… Ну вот, мы уже пришли.
Ганевский остановился и приказал одному из сопровождавших открыть дверь камеры.
Алекс зашёл внутрь и вздрогнул от страха. Перед ним сидел, привязанный к стулу, его друг и сослуживец- Кажемиш Крестов, с которым он был давно знаком, а последнее время тренировался вместе с ним на базе.
Было видно, что Крестова долго пытали. Несколько пальцев на его руке были сломаны, на шее виднелись кровоподтёки, а один глаз отсутствовал.
Ганевский подошёл к пленному и резко ударил его по плечу. Кажемиш застонал от боли и плюнул в сторону Ганевского. Казалось, он не обращал внимания на Алекса, хотя тот заметно побледнел, но, наконец, пришёл в себя и еле слышно спросил:
-Что мне… С ним… Сделать?
-Всё просто: убей его. Это ублюдок из спецгруппы КБА «Альфа». Они пришли сюда, чтобы совершить покушение на меня.
Ганевский достал из-за пояса пистолет и протянул Алексу. Крестов ничего не понимал и пытался выяснить по взгляду Проревова- что же происходит, неожиданно он поднял голову на своего сослуживца и засмеялся:
-Предатель поганый. Давай, убей меня… Я тебе по ночам буду сниться.
-Дмитрий Ярославович…
-Застрели его или скоро сам окажешься на его месте!
-Сука ты конченная…
Проревов дрожал всем телом. Он боялся, что Крестов может как-то его выдать, но он не мог убить своего друга.