Его привычка - перед написанием важной статьи ходить по комнате и бормотать под нос основные тезисы. Не разбудить Наденьку. Что, пора? Мысль оформилась? Да, вот ключевая: «Социал-демократия в лице большевиков признает все средства борьбы, лишь бы они соответствовали наличным силам партии и давали возможность добиваться наибольших результатов, достижимых при данных условиях». И ничто так не раздражает, как чистоплюйские замечания о необходимости порядочности и честности в политике! Но подобного писать, конечно же, не следует. Это пусть Малиновский со своими научными соборами носится. Собор! Научный! Надо такое удумать! Собрать ученых в одном месте, обеспечить наилучшие условия и дать полную свободу творчества. Социализм-утопизм, по которому еще Маркс хорошо оттаптывался в критике Фурье и иже с ним. А откуда уши торчат? С той странной книжонки - «Красной звезды». Забавное чтение, забавное, сам как ценитель хорошей беллетристики могу признать. но вредное! Архивредное! Неужели только я вижу его замах на ревизию марксизма? Сначала с эмпириомонизмом, затем марсианами и их инженерной утопией. Замахнулся. осмелился на то, что дозволено только ему, потому что он, Ленин, первым понял: Маркс в том виде, в каком излагал дедушка Плеханов, никуда не годился! Ревизия учения необходима, но тонкая, глубокая, скрытая. Кто тогда и сейчас Маркса в подлиннике читал? Малиновский. Малиновский читал. И тоже понял. Понял раньше его. И сразу засучил рукава. А потому требовалось убрать его из партии. Пусть занимается наукой, беллетристикой, но к партии - ни-ни!
Вспоминать смешно, как на прогулке в лесу, сразу после съезда, они сцепились в пылу дискуссии, чуть палками друг друга не отдубасили. Права Наденька, что корит его за излишнюю эмоциональность да «горячкой» называет.
Что?! Всего пять минут прошло?! Не может быть! Нет, правильно. все же в одном Малиновскому должен быть благодарен - за спасение после роковых выстрелов. В него действительно другую кровь влили. А с ней - энергию, какой раньше не ощущал. Он-то всегда спал чертовски мало, а теперь достаточно в кресле десяток минут подремать и подняться бодрым и энергичным. Есть, есть в переливании крови потенциал. Если к власти придем. нет, не если! Когда к власти придем, институт особо поддержать надо. Глядишь, Малиновский и бессмертие обеспечит, не то, поповское, с дурацкой райской жизнью, а настоящее, на земле, материальное бессмертие.
Но сейчас - статья! Уже готовая, во всех деталях. Нужно только сесть, аккуратно записать на приготовленных листах, и сегодня же - в печать!
25 октября 1929 года, 02:00 - 03:00
Больше всего Николай Иванович мечтал выспаться. Или хоть как-то добиться прояснения в голове, отяжелевшей от какой по счету бессонной ночи, для чего, он знал по собственному опыту, всего-то и нужно - подремать минут двадцать здесь, за столом, или на кожаном диване за ширмой. И попросить исполнительного Андрюшу Бурмакова разбудить его. Но нет. Не имелось у него лишних минут. Как только Государю удается сохранять столь удивительную работоспособность? Иногда кажется, что Алексей Николаевич вообще не спит, ибо любит назначать ночные совещания, а то просто позвонить и поинтересоваться ситуацией в ЕССР, Великобритании, где полыхала Вторая война Красной и Белой розы, уточнить график поставок зерна в Европу в обмен на технику. Да мало ли на что председатель правительства обязан дать немедленный исчерпывающий ответ!
Андрюша осторожно кашлянул, и Николай Иванович открыл глаза. Неужто задремал?! Перед ним дымился начищенный до зеркального блеска кофейник, стояла чашечка китайского фарфора, молочник, сахар, наколотый именно так, как он любит, - мелко.
- Последняя сводка из МИДа, - Андрюша пристроил сбоку кожаную папку с потертыми углами, выбитым золотом двуглавым орлом и витиеватой надписью «Председатель Правительства Российской империи Н. И. Бухарин». - И еще звонил господин посол Бюлов, просил принять безотлагательно, Николай Иванович.
Бухарин невольно посмотрел на свежеподписанный документ - постановление правительства об увеличении квот сельскохозяйственным кооперативам на поставку зерна в Европейский Союз. Осторожно взял чашечку с крепчайшим кофе, глотнул и попросил:
- Андрюша, своими словами, пожалуйста, - у напитка не оказалось ни вкуса, ни бодрости. - Ты ведь прочитал?