Недостаток денег действительно имеет фатальные последствия для любого американского кандидата, но и их наличие или даже избыток также еще не гарантируют успеха на выборах. И это доказала кампания Дж. Коннэлли, бывшего губернатора Техаса, бывшего министра ВМС в администрации Кеннеди и министра финансов в правительстве Никсона. На ведение предвыборной борьбы этот политик собрал и израсходовал 11 млн долл., но, забегая немного вперед, скажем, что на съезде республиканской партии за него проголосует только один делегат.
Коннэлли был наиболее ярким представителем того поколения южных демократов, которые все больше склонялись на позиции республиканской партии и под воздействием ее "южной стратегии" меняли свою партийную принадлежность. Он не побоялся в период "уотергейтского" скандала, когда многие отворачивались от республиканцев, перейти в лагерь "великой старой партии" и привел за собой многих рядовых диксикратов. "Коннэлли, будучи сам мультимиллионером, по своей философии наиболее близок той части финансовой олигархии США, которая требует усиления власти федерального правительства с целью "наведения порядка" в стране, стабилизации экономической обстановки за счет более жесткой антирабочей политики, а также дальнейшего ограничения демократических свобод, завоеванных американским народом в длительной и тяжелой борьбе"81, — писал о его внутриполитической программе А. А. Кокошин. Взгляд Коннэлли на международные проблемы удачно охарактеризовал Г. Киссинджер: "Подобно многим техасским нуворишам он предпочитает фронтальную атаку свободному маневру… Он полагал, что государства в конечном счете уступают только давлению; он не верил в эффективность любых консультаций, которые не ведутся с позиций силового превосходства"82.
Стратегия Коннэлли была нацелена на то, чтобы собрать голоса делегатов в южных штатах и затем успешно выступить на заключительных праймериз в штатах Среднего Запада, где организаторы его кампании предсказывали полный успех. Но до последних праймериз дело так и не дошло. Ошибки, просчеты сопровождали кампанию Коннэлли с первых ее дней. Он вступил в борьбу еще в начале 1979 г., но начал активные "боевые действия" после захвата американских заложников в Иране. И начал неудачно. В период, когда Картер сумел поднять волну шовинизма, создать в стране псевдопатриотический синдром "сплочения вокруг флага" и повысить на время свой авторитет в стране, Коннэлли стал обвинять президента в том, что он позволил "аятолле Хомейни играть с Соединенными Штатами, как кот с мышкой"83. Позже критика в адрес Картера в связи с иранскими событиями станет хорошим тоном в кампании, но в первые дни кризиса симпатии американцев оказались на стороне президента, а не его "безответственного критика". Затем техасец позволил себе нелестно отозваться об Израиле и призвать к нейтралитету США в арабо-израильском конфликте, чем моментально навлек на себя гнев сионистов. И наконец, в прессе систематически стал обсуждаться вопрос о причастности Коннэлли к "Уотергейту". В 1974 г. он предстал перед судом по обвинению в получении взяток от ассоциации молочного бизнеса взамен на обязательство убедить президента Никсона увеличить федеральные субсидии на цены на молочные продукты. Тогда после 11 дней разбирательств Коннэлли оправдали, но в 1980 г. средства массовой информации вселили в умы американцев немалую толику сомнения в правильности решения суда.