Фай включил механизм крыльев, послышалось шипение гидравлики, и две плоскости повернулись в горизонтальное положение, едва не задев Барлекса по лицу. Фай улыбнулся и взмахнул руками.
- Хотите посмотреть, как я изображаю геонозианца?
- Как, грохнувшись на землю и истекая жучиной жижей, когда я всажу в тебя заряд?
- Какой ты самоуверенный.
- Такой я сержант, рядовой...
- Может, ты хотя бы дашь нам черные крылья? - спросил Фай. - Я не хочу прыгать навстречу смерти с таким неподходящим по цвету снаряжением.
- Не хочешь? А придется.
Барлекс был старшим в сержантском составе команды "Парджей" (победа), десантной части, прославившейся выполнением таких рискованных заданий, что сам капитан Ордо называл ее бойцов "беспредельно самоуверенными". И необходимость играть роль поддержки коммандос десантникам явно не нравилась.
Барлекс с хмурым видом толкнул крылья ракетного ранца Фая обратно в сложенное положение.
- В любом случае, думаю, что вы, банда новообращенных мандалориан, будете чувствовать себя в ракетных ранцах как дома.
- Без кафа и пирожков?
Барлекс продолжал хранить каменное выражение лица.
- Приказано сбросить на Гафтикаре снаряжение и всякий бесполезный балласт, в том числе вас, а потом опять сократить наши шансы на выживание, ввязавшись в драку с сепами на Мириале.
Фай с обиженным видом сложил руки под подбородком.
- Разве то, что происходит между нами - это по-мандалориански?
- Просто вся ирония в том, что нам приходилось сражаться с мандалорианскими наемниками.
- Тогда лучше держать тебя подальше от сержанта Кэла...
- Да уж, сделай одолжение, - проворчал Барлекс. - Я потерял десять братьев из-за них...
Хотя клоны и могли петь гимн "Водэ Ан", но было очевидно, что далеко не все из них гордятся своим мандалорианским наследием. Дарман решил не говорить об этом Скирате. Это очень огорчило бы старого мандалорианина. Он хотел, чтобы все клоны Джанго Фетта сохранили духовное родство с мэндо, чтобы они не только знали о своем происхождении, но и гордились им. Враждебность Барлекса очень ранила бы его.
В отсеке наступила тишина. Дарман, надев ракетный ранец, подвигал плечами, удивляясь, как геонозианцы справляются со своими крыльями: они спят на спине, или вверх ногами, как нетопырки, или как? Ему приходилось видеть геонозианцев только в бою или мертвыми, так что и этот вопрос остался без ответа. Таких вопросов у него уже много набралось.
Найнер, всегда хорошо понимавший настроение своей команды, обошел каждого из них и проверил ремни крепления ракетных ранцев, дернув за ремень, проходивший между ног Фая. Фай взвизгнул.
Найнер выразительно посмотрел на него, прямо как Скирата.
- Ты же не хочешь потерять его в полете, сынок?
- Нет, сержант. По крайней мере, пока не будет возможности испытать его.
Найнер задержал на нем взгляд на секунду дольше.
- Тогда инструктаж в десять, - он указал на люк и проверил приборы своего шлема. - Давайте не будем заставлять генерала Зея ждать.
Барлекс стоял молча, словно хотел им что-то сказать, но потом пожал плечами, понимая, что последующий инструктаж будет не для его ушей. Дарман делал то, что всегда делал перед заданием: устроившись в углу, в очередной раз проверял броню и снаряжение.
Атин, критически нахмурившись, проверил ремни ракетного ранца Фая.
- Я бы завязал лучше, - проворчал он.
- А ты не думал, что хоть когда-нибудь можно попытаться поддержать и ободрить товарища, Ат'ика? - спросил Фай.
Найнер присоединился к ним, проверяя снаряжение. Это, в общем, было излишне, но еще никто не мог обвинить команду "Омега" в том, что они полагаются на волю случая.
- Все, что требуется от этого ранца - не оторваться от Фая, пока он не приземлится.
Фай кивнул.
- Надеюсь на это.
Атин поставил голоприемник, который он держал в руках, на выступ переборки, и закрыл на замки все люки в отсеке. Дарман не мог представить, чтобы кто-то из клонов мог бы разгласить секретные сведения, и подумал, не оскорблены ли десантники тем, что их не допускают на брифинги коммандос, словно они гражданские. Но десантники восприняли это вполне нормально, не проявляя ненужного любопытства, потому что так их учили с детства: у них своя работа, у республиканских коммандос своя. Во всяком случае, так говорили им каминоанцы.