Вдруг все вампиры одновременно отвели от неё взгляд в сторону лестницы, ошарашенно и блаженно вздохнув. Элли вспомнила строчки из одной старинной книжки про нечисть, прочитанной ею в тринадцать лет в семейном архиве: «Вампиры — существа гордые и свободолюбивые, однако придерживающиеся строгой иерархии. Все без исключения, они восхищаются и уважают своих сиров, вампиров, обративших их, вливших им уважение к себе вместе с собственной кровью». Судя по реакции собравшихся, ей предстоит увидеть либо главного сира, либо двух его обращенных, создавших основную массу клана, либо всех троих. Последний вариант был наиболее предпочтительным.
Вампиры спустились с лестницы, и прошли вперёд к почтенно расступившимся десятерым вассалам. И было их трое.
Ужаса компания не вызывала, по крайней мере, у окончательно настроившейся храбро помирать Эллисон. Впрочем, Элли вообще была не уверена в том, что хорошо осознаёт, что значит самой умереть. Она так часто видела чужие трупы, так часто убивала сама, что свыклась с тем, что смерть обходит её стороной. Когда живёшь такой жизнью, никогда не знаешь, какой бой станет последним, слишком сильна уверенность в собственных силах. Возвращаясь к троице здешних феодалов, они, по мнению охотницы, страшными не были. Несколько странными и слишком разными, но не страшными. Среди них был уже знакомый Элли рыжий вампир, хрупкая на вид блондиночка и широкоплечий темноволосый мужчина со шрамом на губе. Блондиночка, чьи волосы были собраны в небрежный пучок на затылке, прижималась к завлёкшему Эллисон парню. Она была красива, черноглаза, одета в коротенькое чёрное платье без каких-либо украшений и балетки. Тёмная куколка. Судя по всему, Сесилия.
— Уильям, — обратился широкоплечий и крайне взрослый на вид вампир к «рыжему мудаку». «Если он Уильям, то вот этот вот — их сир?» — сделала вывод Эллисон. Как бы интересно ей ни было, её несколько напрягал тот факт, что её родителей до сих пор нет. Она вывела их на весь клан с сиром в придачу, чего ещё они ждут?
— Да, Маркус? — подобострастно ответствовал Уильям, не отпуская от себя Сесилию. Приглядевшись к ней получше, Эллисон заметила, что она очень худенькая и на вид не старше семнадцати.
— Кто это? — сир кивнул в сторону охотницы, заставив ту непроизвольно поёжиться.
— Подарок от меня и Сесиль в честь вашего возвращения в клан.
Маркус отошел от своих подопечных и приблизился к Элли, окинув её внимательным взглядом. Он был красив. Не по-юношески, по-мужски. Девушка попыталась припомнить, встречала ли она раньше вампиров, обращённых в зрелом возрасте, и поняла, что если такие и есть, то их либо очень немного, либо они более мудры и скрываются лучше тех, кого обратили молодыми. И в этом были смысл и логичность. Серые глаза Маркуса казались глубокими и по-старчески печальными.
— Ты красивая. И умная, раз не пытаешь кричать и задавать вопросы, — вампир мягко провёл ладонью по её щеке и приблизился так близко, что его губы коснулись её ушка. — Быть может, такую красоту стоит запечатлеть в веках?
Маркус нарочито медленно и ласково заскользил губами от её уха к шее. Когда девушка ощутила клыки на своей коже, то выжидать больше не стала и со всей возможной силы, которую берегла и восстанавливала с момента пробуждения, зарядила ему коленом между ног, благо его высокий рост по сравнению с её низкорослостью это позволял. Вампир поморщился и отстранился, согнувшись, как и всякий мужчина, против которого был применён сей грязный приём. Вампиры оскалились, но не стали нападать без приказа. И тут в спину дезориентированного Маркуса прилетела стрела. Осиновая стрела, заставившая его превратиться в пепел. Ещё один грязный приём. Эллисон подняла голову и увидела маму, стоящую на втором этаже рядом с лестницей, ведущей на крышу, под люком. Элли, переставшая открыто выражать восхищение родителями где-то с четырнадцати лет, одобрительно улыбнулась, но улыбка эта быстро стёрлась с лица, когда она увидела как трое вампиров резко сорвались с места и направились к лестнице на второй этаж, а ещё двое направились к ней.
Эллисон как можно сильнее упёрлась ногами в стенку лестницы позади неё, пытаясь приподняться, дабы оттолкнуться и использовать каблуки, как оружие. Когда один из вампиров, быстрее подоспевший к ней, попытался подобраться к беззащитной и уже не нужной главному сиру жертве, Элли как можно сильнее зарядила каблуками ему в грудь и те, проткнув его, послужили прекрасным оружием. Вампир стал пеплом. Элли не знала кого благодарить за то, что каблуки из подходящего дерева, мысленно, так как вслух она благодарила редко: производителей данных туфелек или подогнавшего их Джеймса. Разумеется, выбор пал на производителей.
Однако два уже убитых вампира не отменяли наличия остальных.
— Мама! — возмущённо крикнула она Люси, которую прижал к стенке кровосос. Других двух рядом не было, значит, тех она благополучно пристрелила. К Эллисон приближался ещё один вампир, и скованные руки напрягали её всё больше и больше.
В тот момент, когда ей, казалось, пора было говорить последнее слово, её руки оказались на свободе, а к ногам упал осиновый кол. Перекатившись в сторону от вампира и подхватив кол с пола, девушка запрыгнула ему на спину и, промазав, пронзила глотку. Тот упал на неё, придавив к кафелю собственной спиной и, резко перевернувшись и выдернув из себя кол, приставил к её груди.
— Забавно будет убить тебя оружием против вампиров, хоть ты и не вампир, — он слегка надавил. — Жаль убивать такую красоту.
В эту минуту Элли возрадовалась тому, что вампиры не любители вмешиваться в бои друг друга и любят убивать медленно и с кайфом. Вскинув голову, она вцепилась зубами ему в шею и выдернула кол из его руки, невольно полоснув себя по груди и оставив кровоточащую рану. Он откатился в сторону, и Эллисон, мгновенно оседлав его, проткнула колом сердце.
Девушка огляделась: матери нигде не было видно, но люк на второй этаж был по-прежнему открыт. Выход на первом ей перекрывали оставшиеся в живых пять вампиров. Недолго думая, Эллисон со всех ног рванула на второй этаж, кинув обувь в вампиров. Лестница призывно сверкала впереди. Она успела ступить на ступень, когда кто-то ухватил её за ногу. Девушка отчаянно задёргала ногой, пытаясь полоснуть колом прицепившегося вампира, но вдруг его рука просто отделилась от тела и повисла на её ноге. Элли в шоке уставила на появившихся из ниоткуда Уильяма и Сесилию. Уильям сражался с другими вампирами, в то время как Сесилия с пожарным топором в руке стояла у лестницы на крышу. Вампирша подмигнула девушке и отрубила напавшему на Эллисон вампиру голову так же, как до этого руку. Несмотря на всю степень своего поражения, Элли по-прежнему имела инстинкт самосохранения и поднялась на крышу, скинув с ноги чужую конечность. Там она увидела подставленную её родителями лестницу и спустилась вниз. Едва она только отошла от здания мотеля, как-то полыхнуло жарким пламенем. Девушка в шоке обернулась: Дэвид Пратт бросил спичку и вокруг здания возгорелся пожар. Неподалёку валялись пустые канистры с бензином. «Так вот, значит, почему его не было в здании…», — поняла Эллисон, направившись к припаркованной прямо на дороге машине.