Сегодня вопрос о государственном регулировании и воссоздании общественного сектора стоит не только перед Россией, — это глобальная перспектива развития. Однако это не означает возврата к прошлому, будь то советские порядки у нас или социал-демократическое кейнсианство на Западе. Такой возврат не только нежелателен, но и невозможен. Технологические сдвиги необратимы, как и последствия глобализации, сделавшей практически все экономики открытыми. Кстати, именно эти перемены и вызвали на определенном этапе новую потребность в регулировании и социализации, только в значительно больших масштабах, нежели раньше. Регулирование сегодня должно быть тесно связано с региональной интеграцией, а государственные компании должны быть включены в долгосрочные международные проекты. Управлению предстоит стать более «прозрачным» и демократичным — не только в правительстве, но и в экономике. В противном случае нам не избежать подъема протекционизма на Западе (что уже происходит под вывеской «антидемпинговых» процедур) и новых торговых войн. Последствия такого поворота событий для капитализма будут не менее драматическими, нежели в начале XX века, когда сложилась аналогичная ситуация.
Массовая неприязнь к неолиберальным международным институтам, охватившая практически все страны мира, в 1999 г. вылилась в многотысячные демонстрации протеста, из-за которых было сорвано открытие встречи Всемирной торговой организации (World Trade Organization) в Сиэтле. Демонстрации, сопровождавшиеся настоящими сражениями с полицией и введением в городе комендантского часа, стали темой репортажей и комментариев на первых полосах газет повсюду, кроме России.
Мировой кризис не может быть преодолен быстро. Мы наблюдаем лишь его первые симптомы. Точно так же нет никаких оснований думать, будто из МИРОВОГО кризиса Россия сможет выбраться в одиночку. Однако она может сыграть огромную роль в преобразовании мировой экономики, выручая себя и одновременно влияя на других.
Вызов и задача сегодняшнего дня состоит в том, чтобы найти новые формы социализации. Более того, речь идет о глубоких изменениях в самой структуре и природе государства. Парадоксальным образом, именно острота кризиса у нас в стране, как и полная дискредитация существующего у нас государственного устройства создают почти идеальные предпосылки для того, чтобы успешно вписаться в новый виток мирового экономического развития. Странам с более стабильной экономикой и устойчивыми государственными институтами глобальная перестройка будет даваться тяжело. Нам же, как говорится, терять нечего.
Но это, так сказать, «объективные факторы». С «субъективными» все гораздо хуже. До тех пор пока в мышлении политиков преобладают стереотипы прошлого, надеяться на успех не приходится. В этом смысле параллели с перестройкой тоже бросаются в глаза. Недостаточно просто провозглашать «новое мышление», нужна смелость для того, чтобы идти вперед.
Только в России экономисты-западники продолжают как заклинание повторять, что генеральная линия была безупречно верна, реформы были прерваны в самый лучший момент, а все неудачи объясняются отдельными ошибками и «непоследовательностью». Похоже, чем более открытой страной становится Россия, тем более провинциальными делаются ее элиты. Да и общество, полностью занятое собственными проблемами, фактически не реагирует на происходящее в окружающем мире. Общественное мнение России явно не готово к пониманию всего масштаба стоящих перед нами проблем. Думская оппозиция в 1995-99 гг. так и не выработала комплексной программы и предпочитала говорить языком лозунгов. Что касается либеральных средств массовой информации и стоящих за ними кругов, то вместо серьезного анализа сложившейся ситуации мы находим лишь рассказы о новых магических рецептах, заимствованных из латиноамериканского опыта. Ссылки на блестящие достижения далекого континента неизменно прикрывают беспомощность и невежество отечественных идеологов. И чем хуже идут дела у нас, тем более фантастическими представляются нам успехи за рубежом. До недавнего времени наши либеральные публицисты увлекались Чили и генералом Пиночетом. Сегодня в Чили вводят контроль за иностранными капиталовложениями и исправляют «перегибы» рыночных реформ. А у нас появилось новое увлечение — Аргентина.