Население призвали дежурить в своих подъездах, дабы не пустить туда террористов. Никакой практической пользы от этого быть не могло — бомбы никто не закладывал в подъезды, взрывчатка находились либо в подвалах, либо в припаркованных автомобилях. Но дежурства должны были приобщить все общество к борьбе с терроризмом. Журналисты подстрекательски обсуждали возможности стихийного начала антикавказских погромов, но никаких погромов не последовало. Психологическая обработка обывателя не дала ожидаемых результатов.
Перспективы чрезвычайного положения открыто обсуждались как в прессе, так и по телевидению. На улицах городов появились военные и милицейские патрули. Все это слишком явно напоминало стратегию дестабилизации, применявшуюся правящими кругами накануне военных переворотов в Латинской Америке и Турции в 70-е гг. В сущности, все споры либеральных публицистов между собой сводились к одной большой дискуссии: какая диктатура нужна России?
Государственное телевидение обвинило Лужкова в полном развале правоохранительных органов в столице, из-за чего, якобы, и стали возможны террористические акты. Сторонники Лужкова, напротив, обвиняли Кремль в разрушении государства, ослаблении силовых структур и беспринципном сотрудничестве с чеченскими бандитами. Близкий к Лужкову руководитель столичной милиции Николай Куликов был снят со своего поста.
Официальные лица в Кремле и Белом доме сразу после террористических актов обвинили в их организации чеченских и арабских террористов, настаивая на том, что организаторы московских взрывов имеют прямую связь со знаменитым арабским миллионером бен Ладеном, ответственным за многочисленные террористические акты против граждан США. Никакими данными участие бен Ладена в организации московских взрывов подтверждено не было, но с пропагандистской точки зрения для российского начальства было предельно выгодно показать такую связь. В то время как Запад жаловался на коррупцию русских правителей, сами эти правители героически защищали «свободный мир» от происков «международного исламского терроризма».
Все эти события повергли официальный Грозный, как отмечала газета «Известия», «в состояние, близкое к панике». Чеченские власти заявили о создании собственной оперативно-следственной группы, пообещали выдать любого гражданина республики, вина которого будет доказана и обещали «оказать федеральным властям практически любую помощь»18). Президент Масхадов встречался с главами пограничных российских регионов, просил о встрече с Ельциным. Однако Кремль не реагировал на предложения из Грозного.
Москва непрерывно обвиняла Масхадова в слабости, бездействии и неспособности навести порядок. В самой Чечне президента постоянно критиковали за его не особенно скрываемые пророссийские симпатии (последнее, впрочем, относилось и к первому лидеру независимой Чечни генералу Дудаеву). Сам же Масхадов настаивал, что «при условии юридического признания чеченского государства мне было бы легче остановить тех, кто мутит воду». Кадровый советский военный, генерал Масхадов мечтал о союзе с Россией против НАТО, обещал, что Чечня станет «надежной опорой для России на ее южных рубежах»19).
Представители чеченских боевиков отрицали свою причастность ко взрывам и связь с бен Ладеном, заявляя, что «Москву взрывают московские политики». Помимо общих слов о недопустимости таких методов, боевики задавали резонный вопрос: «как можно ввезти в такой охраняемый закрытый город, как Москва, около тонны взрывчатки?»20) Аналогичные вопросы задавали и газеты, близкие к столичной мэрии. «Московский комсомолец» прямо обвинил Кремль и Березовского в организации взрывов. Даже если исполнителями были чеченцы, заказчиками выступали люди из окружения президента. Эти же люди подтолкнули своих чеченских друзей к вторжению в Дагестан. В прессе появились стенограммы перехваченных разговоров Березовского с чеченскими политиками и полевыми командирами, и сам олигарх не отрицал, что подобные связи имели место. Однако по заявлению Березовского, он занимался исключительно освобождением в Чечне пленных и заложников. В ответ на это «Новая газета» ехидно замечала, что Березовский совсем не похож на альтруиста. С чеченскими неформальными лидерами его могут связывать только «общие интересы». Надо искать не только террористов, не только тех, кто заказал им взрывы, но и «тех, кто оплатил заказ»21).