Премьер Владимир Путин, переходя на блатной жаргон, обещал «замочить в сортире» чеченских «террористов». Среди политической элиты и либеральной интеллигенции это вызвало бурю восторга. «Теракты в Москве и Волгодонске, военная операция в Дагестане, а затем в Чечне качественно изменили общественные настроения в России, причем во всех ее регионах, — писала газета “Трибуна”. — Произошла милитаризация массового сознания. Это самое существенное, что отличает сегодняшний день от предыдущих. Сегодня все — и политики, и те, кто далек от их таинств, вынуждены произносить и комментировать то, что за день до них сказал или сделал Путин. Любое критическое слово, сказанное в адрес премьера или по поводу руководимой им военной операции на Кавказе, воспринимается как предательство национальных интересов России, как нож в спину тех российских солдат и офицеров, что сражаются в Чечне за наш покой и нашу безопасность. Милитаризированное общественное сознание рождает качественно иную потребность в политических лозунгах. И в этом смысле у Путина неоспоримое преимущество, ибо невозможно представить Примакова, Лужкова, Явлинского или Зюганова, дающими рекомендации “замочить” или “перестать сопли жевать”»34).
Официальную «оппозицию» не смутило даже то, что война совершенно явно была заказана кремлевской «семьей» под выборы. Хоть и стреляли в чеченцев, но целились явно в Лужкова и других критиков Кремля. Война парализовала оппозицию, которая по инерции продолжала ругать Ельцина, но не решалась ни слова сказать против Путина. А именно на Путина и была сделана главная ставка кремлевской камарильи. Другой вопрос — насколько оправданной была эта ставка в стратегическом плане.
«Хотя это и странно — подозревать Бориса Абрамовича в отсутствии коммерческого смысла, но я думаю, что он все же излишне потратился по предвыборной части, — писал близкий к анархистам провинциальный журналист. — Громоздкая кавказская пиротехника, трудоемкие воинские массовки требуют больших денег. При тотальном контроле над основными СМИ можно было бы поднимать рейтинг Путина с минимальными затратами. Бодрящие новости с Кавказа вполне могли бы уступить место сюжетам из жизни “председателя правительства”: “Путин раздает похлебку неимущим”, “Путин наставляет заблудшего банкира”, “Путин порет на псарне казнокрада”. Что-то в этом роде, впрочем, имеется на ТВ: “Путин дает отпор Западу”, “Путин повышает пособие пенсионерам”. Конечно, все это слишком пресно для наших любителей моченого. Но опыт предыдущей чеченской кампании (когда многие СМИ демонстрировали неизъяснимое человеколюбие) показал, что кровожадные инстинкты не слишком укоренены в русском народе»35).
На самом деле изменения в общественном сознании были куда меньшими, чем полагали политические элиты. Опросы общественного мнения самым наглым образом фальсифицировались, чтобы доказать стремительный рост рейтинга премьера. Телевидение утверждало, что после начала войны его поддерживало 47% населения, однако предшествующая история уже не раз показывала, чего стоят телевизионные рейтинги. Те же рейтинги показывали, что поддержка правительства составляла всего 12%. Разумеется, личный авторитет премьера может быть выше, чем у возглавляемого им кабинета, но не в четыре же раза! Массовое сознание вовсе не было милитаризировано, а война отнюдь не вызвала народного энтузиазма. По различным опросам 42-47% населения в ноябре высказывались за немедленное начало мирных переговоров с чеченцами. В это же время политики за исключением Григория Явлинского требовали «войны до победного конца».
Не народ поддержал войну, а «оппозиция» в очередной раз предала народ. Полностью дискредитировавший себя «политический класс» и утратившие всякие моральные стандарты средства массовой информации не имели воли для того, чтобы пойти против течения. Разрыв между «политическим классом» и массами продолжал углубляться, и война лишь усилила его.
Когда Григорий Явлинский рискнул высказаться за переговоры с чеченцами, на него обрушился шквал обвинений. Виталий Третьяков на страницах «Независимой газеты» заявил, что «Яблоко» — это «антигосударственническая» и «безответственная» структура36). Анатолий Чубайс пошел еще дальше. «В Чечне происходит возрождение российской армии, — заявил он, — утверждается вера в армию, и политик, который так не считает, не может считаться российским политиком. В этом случае есть только одно определение — предатель. И возможные попытки Явлинского оправдаться сути не меняют»37). А Геннадий Селезнев напомнил, что сам же Явлинский недавно призывал «совершать акты возмездия» и прокомментировал: «Это что же получается: у нас взрывают дома, значит, и мы должны там взрывать дома с мирными жителями?»38)