Ошибка военных, впрочем, на сей раз была вынужденной. Поскольку война велась прежде всего ради пропаганды, руководство страны вынудило генералов в декабре высадить десант в южных горах под грузинским селом Шатили — якобы для перекрытия стратегической дороги с Грузией. На самом деле никакой дороги на Шатили не было, ее начали строить в 1997 г., но затем бросили. Но московским политикам перед выборами нужна была победная реляция, тем более что из Грозного стали просачиваться сведения о потерях. Бессмысленно выброшенный десант сразу оказался в окружении. Эвакуировать или снабжать его было крайне трудно из-за нелетной погоды. Чтобы выручить его, войска должны были пробиваться через горные ущелья на юг, не закончив бои в Грозном. Штурм города стал захлебываться. В конце декабря чеченские подразделения встретили наступающие колонны у входа в Аргунское ущелье, где началась настоящая бойня.
Поддержав войну во имя возрождения армии и государственности, российские элиты, включая «интеллектуалов» и «оппозиционеров», взяли на себя ответственность за политику, неизбежно ведущую к развалу армии и дальнейшему разложению государства. Они выступили соучастниками провокаторов, взрывавших жилые дома, они стали идеологами и пропагандистами диктатуры. Рано или поздно за это придется ответить перед собственным народом. В том числе — перед детьми рабочих и крестьян, одетыми в армейскую форму.
Ставка на Путина была сделана московскими элитами от отчаяния. Политический ресурс «путинщины» слишком ограничен, чтобы на этом могла быть построена долгосрочная политика. Стремясь найти разрешение объективным историческим противоречиям с помощью пропаганды и фальшивых рейтингов, власть загнала себя и всю страну в очередную катастрофу. К зиме 1999-2000 г. это было уже свершившимся фактом.
Провал военной кампании накладывался на неотвратимо надвигающийся новый спазм экономического кризиса. Производство, получившее в 1998-99 гг. неожиданный импульс благодаря девальвации рубля, сокращению импорта и ослаблению контроля со стороны столичных олигархов, уже задыхалось без инвестиций. К концу 1999 г. темпы роста вновь начали падать, импорт стал опять расти быстрее экспорта и только высокие цены на нефть на мировом рынке помогали поддерживать статистическую видимость благополучия. Хуже того, вновь обострился финансовый кризис государства. После победных реляций о том, что поступления в бюджет существенно превышают запланированные, власти к началу 2000 г. вновь столкнулись со знакомой проблемой — ожидаемые доходы не поступали. Все дополнительные средства, которые могли быть использованы на инвестиционные программы, были съедены войной и предвыборными мероприятиями. Вдобавок советское «наследство» было практически проедено. Из-за многолетней инвестиционной паузы в стране стал ощущаться недостаток уже не в финансовых, а в материальных ресурсах, включая трудовые. Расширять производство было уже некому — недоставало квалифицированных рабочих и грамотных управленцев. Все многочисленные курсы подготовки менеджеров, открытые в стране за десять лет либеральных реформ, оказались совершенно бесполезны для общества, ибо управленческий персонал, способный развивать производство, там не готовили. Трудоспособные молодые люди продолжали погибать в Чечне. Тем временем предприятия сталкивались с дефицитом газа, электроэнергии, горючего. В некоторых регионах России отключали к зиме 2000 г. не только неплательщиков, но и всех подряд, ибо электричества просто не было.
Конфликт в Чечне был по всем признакам «маленькой» войной (хотя командование умудрилось бросить в эту бессмысленную бойню до 200 тыс. человек и несколько тысяч единиц бронетехники). Но для слабой российской экономики даже такая война оказалась роковым ударом.
Чем больше войск отправлялось на Кавказ, тем труднее было их содержать, тем хуже они были обучены и накормлены, тем больше средств разворовывалось, тем большим было разложение армии. В окопах чеченской войны, пусть и в меньшем масштабе, повторялось то же, что уже один раз произошло с русской армией — в траншеях Первой мировой, в 1916 г. А как известно, за 1916 г. логично и неизбежно пришел 1917-й.
Русские революции и реформы всегда начинались с проигранных войн, и в этом смысле чеченский поход 1999-2000 гг. не стал исключением. Он дал толчок к новым потрясениям в России. Именно видимость «единодушной» поддержки армии со стороны населения и политического класса делает неизбежным глубочайший политический кризис, когда поражение окончательно станет политическим фактом. События в Выборге, как и общая статистика забастовочного движения, свидетельствовали, что психологическая ситуация в стране меняется. Неудача в войне может вызвать перелом в общественном сознании, когда люди от апатии перейдут к протесту и сопротивлению.