В конечном счете речь идет не об отказе от рыночных механизмов, но о радикальном отказе от рыночной идеологии в экономике, о совершенно других ориентирах, критериях и задачах развития. О смене элит и ценностей.
Режим реставрации завел страну в такой тупик, выйти из которого можно только через новую революцию. «Кризис власти и государства подходит к своему логическому завершению, — писал в сентябре 1999 г. на страницах “Независимой газеты” Петр Акопов. — И если у России есть будущее, то восстановление (и спасение) самого государства возможно только через смену элиты. Нужно ли напоминать, в каком случае происходит решительное, практически полное обновление правящего слоя? Революция, так нелюбимая нами в последнее десятилетие, приближается незаметно, но неминуемо. Попытки остановить ее могут быть разные — от “черных полковников” из спецслужб до организации псевдонародных движений в поддержку кого-то из рвущихся к власти. Но отсутствие лидера не исправить его имитацией. Если в стране не появится государственного деятеля, масштаб личности которого соответствовал стоящему перед ней вызову, то вместо политиков ответ на требования времени даст народ. Его стихия вынесет вверх новых лидеров. Может быть, они сумеют сохранить страну? Даже если нет, то в этом будет лишь малая доля их вины»1).
Призрак, гуляющий по России, это еще не призрак коммунизма, это призрак передела собственности. Либеральная пресса пугает обывателя реками крови, которые прольются, если кто-то покусится на награбленные олигархами богатства. Между тем передел собственности в 1998-2000 гг. уже начался, а кровь и не переставала литься — на улицах Москвы и Выборга, в горах Чечни. Несмотря на причитания либеральных идеологов, население России все более решительно выступало за пересмотр итогов «либеральных реформ».
«Приватизация не нашла отклика в сердцах россиян, — жаловался журналист правого еженедельника “Аргументы и факты”. — По данным социологических опросов, 65% россиян считают, что результаты приватизации должны быть пересмотрены. Не хотят пересмотра всего лишь 11%»2). Чем больше проходит времени с начала «либеральных реформ», тем больше неприятие их результатов. Впрочем, главным фактором в данном случае является не настроение жителей страны (с ними все равно никто никогда не считался), а объективное положение дел в экономике, динамика ее развития.
Экономические перспективы России зависят от того, удастся ли нашей стране революционным образом изменить сложившуюся структуру. Из всех стран Восточной Европы именно Россия и Украина оказались в наихудшем положении после «свержения коммунизма». Но даже более успешно развивающиеся общества не смогли преодолеть отсталости и решить проблемы, характерные для периферийного капитализма. В 1999 г. лишь в Польше валовой внутренний продукт превысил уровень 1989, и следует помнить, что в Польше спад начался задолго до 1989 г. Венгрия в 1999 г. приблизилась к уровню производства, существовавшего при коммунистическом режиме, но при том, что количество бедных удвоилось, появились безработные и бездомные. В России положение дел намного хуже. Даже при самом оптимистическом сценарии, отмечает Андрей Колганов, «мы обречены на резкое усугубление отсталости. Будет у нас один процент прироста валового внутреннего продукта в год или может быть даже некоторое время три процента валового внутреннего продукта в год, это принципиально ничего не меняет. Через некоторое время потенциал использования наших разваливающихся и простаивающих мощностей будет исчерпан при таком развитии, и экономика упрется в тупик. Сможет ли она накопить ресурсы для модернизации при 1-3% прироста валового внутреннего продукта? Нет, не сможет. Это совершенно очевидно. Это совершенно недостаточный рост для того, чтобы резко изменить финансовое положение нашей экономики. Это невозможно сделать без революционного изменения характера внутренней экономической политики»3).
Разумеется, даже небольшой экономический рост должен оказать благотворное влияние на общество. Не потому, что он примирит население с олигархическим капитализмом, а напротив, потому что он создаст более благоприятные условия для борьбы. Именно в условиях экономического роста усиливается рабочее движение, его требования из оборонительных становятся наступательными. Люди лучше осознают свои интересы, начинают за них бороться. Они не забывают о прошлых страданиях и унижениях, но думают уже не о том, как выжить, а о том, как изменить свое социальное положение. В этом смысле экономический рост не только не способен стабилизировать систему, но, напротив, выявляет ее структурные противоречия и усиливает ее кризис, что в полной мере стало ясно уже к лету 1999 г.