Как заметил один из иностранных исследователей, речь идет о попытке создания «изоляционистского, национального, опирающегося на собственные силы российского госкапитализма», объединяющего ведущие группы собственников, сложившиеся в годы ельцинщины7). Этот госкапитализм оказывается еще более похож на дореволюционый образец, чем та рыночная экономика, что существовала в России 90-х гг. Точно так же, как его досоветский прототип, он не способен решить задачи развития страны, обеспечить ее независимость в глобализующемся мире. Иными словами, националисты-«державники» так же, как и либералы-«космополиты», в конечном счете действуют в интересах западных элит, только иными средствами, в иных условиях и, быть может, сами не сознавая того, что делают.
Режим реставрации естественным образом превращается из либерального в консервативный, из «реформаторского» в традиционалистский. Он становится все более авторитарным, ибо иным способом он выжить не может. Все это так же закономерно, как и крушение советской системы. Но история продолжается. Реставрация по-своему продолжает развитие революции, создавая предпосылки для нового революционного цикла. После реставрации и в Англии и во Франции последовали «славные революции» (во Франции даже несколько революций в течение полувека). Россия явно не будет в этом смысле исключением.
Часть I. НЕОБХОДИМАЯ РЕАКЦИЯ
Глава 1. Россия и Восточная Европа: новая периферия мирового капитализма
Когда в 1989 г. рухнула Берлинская стена и восточноевропейские страны дружно ринулись в объятия Запада, никто не хотел думать о проблемах и трудностях, лежащих впереди. Спустя 3 года, когда распался Советский Союз и возникшая на его обломках Российская Федерация объявила о решительном переходе к капитализму, все уже знали, что преобразования будут болезненными — об этом свидетельствовал опыт бывших братских стран Восточной и Центральной Европы. К тому же советская экономика переживала нешуточный кризис, выбраться из которого без потерь было невозможно. Однако ни в 1989, ни в 1991 г. почти никто не сомневался ни в правильности выбранного пути, ни в том, что в итоге торжество капитализма гарантировано. А вместе с ним придут эффективная экономика, свобода и процветание. Немногие несогласные могли протестовать, но их голосов никто не слышал.
В 1989-91 гг. в Восточной Европе капитализм одержал историческую победу. Но последствия этой победы оказались далеко не такими, как ожидали его идеологи. В сегодняшней России жизненный уровень большинства населения катастрофически снизился по сравнению с советскими временами, сократилось производство, увеличилась технологическая отсталость от Запада. Для многих (причем не только представителей старшего поколения) советское время представляется своего рода «золотым веком», «потерянным раем». Но и это очень далеко от правды. Тем более для нас важно сегодня осмыслить причины и исторические последствия случившегося с Россией за последние десять лет.
Перемены, начавшиеся в Советском Союзе и Восточной Европе в конце 80-х гг., поражали наблюдателей (а зачастую и самих участников событий) своими темпами. Система тоталитарной власти, доказавшая свою устойчивость на протяжении нескольких десятилетий, выдержавшая многочисленные потрясения в 50-е и 60-е гг., неожиданно рассыпалась в прах. На ее месте возникало новое общество, непривычное и незнакомое для самих его обитателей.
Почему СССР рухнул? Обычные ответы либеральных идеологов сводятся к тому, что система изначально никуда не годилась. Тем не менее эта система смогла просуществовать более 70 лет, обеспечивала высокие темпы роста, технологическую модернизацию и повышение жизненного уровня. Почему она развалилась именно в 1989-91 гг.?