При отсутствии состязательности деградирует не столько суд, сколько правосудие в целом. Адвокатура и прокуратура понесли в России в последние годы даже больший профессиональный урон, чем судейский корпус.
Адвокаты в значительной степени превратились в посредников между клиентом и судом. В отношении тех, кто все-таки избежал этой участи, фактически введен «запрет на профессию», так как исполнение функций защитника или представителя стало рассматриваться следствием как «пособничество» в преступной деятельности, в результате чего адвокаты все чаще сами оказываются жертвами незаконного уголовного преследования.
Адвокату в российском суде предоставлена возможность «поприсутствовать» при оглашении заранее определенного решения. И если где и происходит настоящая борьба, так уж точно не в зале суда. Туда, где принимаются решения, «посторонним» вход строго воспрещен. Адвокат мало чем может помочь сегодня своему клиенту. Разве что «рядом постоять», как говорил в тяжелых случаях один мой мудрый доктор.
Справедливости ради надо сказать, что прокуратура сегодня оказалась не в лучшем положении. Прокуратура не пережила нескольких полуреформ, мотивом для которых стали не столько юридические, сколько конъюнктурные политические соображения. В сегодняшнем виде она просто не в состоянии квалифицированно поддерживать обвинение в суде. И в этом, а не в чем-то другом кроется причина мнимой неэффективности суда присяжных в России. Одновременно прокуратура лишилась возможности контролировать работу следствия (чем на самом деле всегда исторически только и занималась по-настоящему), окончательно превратившись в «пятое колесо» российского правосудия.
Прокуроры работают в суде «эхом». Они гулко повторяют все, что сказано следствием. Разница, может быть, лишь в том, что прокуроры, в отличие от адвокатов, менее остро переживают свое рабское, нелепое положение. Наверное, оно их в основной массе устраивает. Хотя уверен, что есть исключения.
Но и от самого следователя сегодня мало что зависит. Он превратился в придаток оперативных служб, которые на самом деле и «рулят» любым делом. Мы будто вернулись в средние века, восстановив тождество между «розыском» и «правосудием».
На самом деле, уже и суд никакой не нужен, достаточно одного следствия. Потому что суд у нас может быть и скорый, зато следствие – долгое-долгое… Сегодня само по себе возбуждение уголовного дела может стать высшей мерой наказания. Возбудили дело – и нет бизнеса, нет имени, нет здоровья.
Следствие в России самодостаточно. Оно выносит свое окончательное решение задолго до того, как появляется на свет судебное решение. Причем делает это публично.
Иногда складывается впечатление, что у нас не МВД, а литературный институт, где что ни дело, то роман Достоевского. Только пишут следователи про «наказание без преступления». Самое эффективное подразделение в правоохранительных органах – пресс-служба. Если театр начинается с вешалки, то уголовное дело теперь начинается с заказной публикации.
Российское правосудие деградировало не столько количественно (в смысле уменьшения своего влияния), сколько качественно, откатившись назад даже ниже того уровня, который был достигнут в «позднебрежневский» период. Все его объемные и сложные «правовые фигуры» стали вдруг плоскими и примитивными. Оно как-то разом «схлопнулось», превратившись из юридической симфонии в пьесу для механического пианино.
Если есть официальное мнение о кризисе правосудия, то должно быть и его официальное объяснение. Это объяснение сколь парадоксально, столь и бесполезно. Во властных кругах все трудности склонны объяснять коррупцией.
Парадоксальность этого объяснения состоит в том, что оно ничего не объясняет. Я неоднократно писал, что коррупция в судебной системе вряд ли чем-то существенно отличается от коррупции во всех других звеньях административной машины. Убежден и в том, что подавляющее большинство судей и сотрудников правоохранительных органов, будучи поставленными в другие условия, вели бы себя в соответствии с совершенно другими стандартами. Коррупция есть следствие болезни, одно из многочисленных ее проявлений, но не ее первопричина. Воссоздание нормально функционирующей судебной системы может быть одним из эффективных средств борьбы с коррупцией, но не наоборот.
Гораздо ближе к истине неофициальная точка зрения, которая связывает кризис судебной системы с отсутствием в России независимости судебной власти, без чего правосудие в принципе существовать не может как явление.