в) организация приема граждан в низшем административном звене (РЭУ, ДЭЗы, супрефектуры, органы социальной защиты и пр.);
г) организации «распределения» во всех его формах (жилищные комитеты, Мосгордачтрест и др.).
По всем этим направлениям существующие правила должны быть комплексно и радикально пересмотрены в направлении упрощения всех процедур, уменьшения времени, которое граждане должны проводить в контактах с административными службами.
Таким образом, под давлением социокультурного фактора с одной стороны и административного пресса – с другой сложилась своеобразная двухуровневая система права постсоветской России. На первом уровне существуют достаточно либеральные и рыночные, но совершенно неконкретные, с огромным количеством пробелов, законы. На втором уровне расплодились драконовские по характеру, лимитирующие все и вся подзаконные акты, издаваемые исполнительными органами власти.
В результате неопределенность закона, наличие на этом уровне многочисленных пробелов и противоречий создают широкие возможности для самых различных толкований, для поворота любого дела в совершенно неожиданном направлении. Жесткость же инструкций, определяющих порядок и процедуры реализации прав, буквально выдавливает субъектов правоотношений искать какой-то неординарный выход из положения.
На границе соприкосновения государства и общества наиболее активные элементы с обеих сторон развивают чрезвычайно бурную деятельность.
Внутри госаппарата в самостоятельного игрока выделяется фигура, которую условно можно обозначить как «Исполнитель». Как правило, это чиновник среднего уровня, не выполняющий чаще всего исполнительно-распорядительных функций. Главное его качество – глубокая интегрированность в систему власти и своеобразный профессионализм, то есть хорошее понимание законов аппаратной работы, механизмов согласования и подписания документов. Непременным условием является личное неформальное знакомство со многими другими чиновниками самых различных уровней. Поэтому редко в качестве Исполнителя выступают молодые сотрудники госучреждений. У них, как правило, не хватает персонального ресурса. Идеальными должностями являются позиции помощника, советника, заместителя.
Внутри общества, соответственно, выделяется фигура, которую условно можно назвать «Представитель». Как правило, это человек, обладающий хорошими способностями коммуникатора, имеющий обширные связи в госаппарате и берущийся оказать помощь в решении проблемы в пользу третьих лиц. Это может быть бывший госслужащий. Его работа будет тем более эффективна, чем адекватнее он представляет работу госаппарата, чем выше его «рейтинг доверия» у действующих аппаратчиков. При этом его изначальная профессия не имеет значения.
Представитель и Исполнитель образуют вместе альянс, который и превращается в реальную движущую силу принятия того или иного решения. Взаимодействуя на постоянной основе, они открывают зеленую улицу определенным бумагам, готовят резолюции и поручения, способствуют ускоренному их рассмотрению и, таким образом, оставаясь в пределах соблюдения действующих законов, обеспечивают нужный результат.
Никакая борьба с этой практикой не будет эффективной до тех пор, пока правовая система России не будет перестроена на радикально иных принципах, чем презумпция виновности гражданина перед государством и перенос на него бремя доказывания своей невиновности. Если исключить связку «Исполнитель – Представитель», то применение права окажется парализованным. Разгосударствление – вот единственно возможный лозунг сегодняшнего дня. Только через разгосударствление лежит путь к правовому государству. От того, как быстро это будет осознано правящей элитой, сегодня во многом зависит будущее России.
Глава 7. Бес права: русское право как ускользающая реальность
Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения.
Русское право редко становится объектом политических исследований. Возможно, политологи рассматривают его как предмет, недостойный их внимания. Возможно, они просто не хотят вторгаться на территорию, прочно оккупированную юристами. Однако и юристы тоже не спешат исследовать русское право не как систему норм, а как социальное явление. К тому же их инструментарий к этому не очень приспособлен: юриспруденция – это преимущественно наука о «должном», а не о «сущем». С должным, как известно, в отличие от сущего, в России никогда проблем не было. А на нет, как известно, и суда нет…