— Я переправлю вас в центральный зал кливлендского космодрома, сказал Глиммунг. — У вас окажется достаточно денег, чтобы добраться до планеты Плаумэна. Отправляйтесь ближайшим рейсом; домой за вещами не возвращайтесь — там вас поджидают. Держите.
Глиммунг сунул Джо что-то в руку. На свету предмет переливался разными цветами, казалось, краски складывались в сложный орнамент, затем вдруг заструились цветными нитями, смешались в новый узор, а через мгновение — в другой, который почти ослепил его.
— Осколок, — пояснил Глиммунг.
— Осколок разбитой вазы из храма? — спросил Джо. — Надо было сразу показать его мне.
"Я бы сразу согласился, — закончил он про себя, — если бы… если бы представлял, о чем идет речь".
— Теперь вы знаете, — произнес Глиммунг, — к чему приложите свой талант.
Глава 5
"Человек — это душевнобольной ангел, — думал Джо Фернрайт, — когда-то они — все до единого — были настоящими ангелами, и в те времена у них был выбор, выбор между добром и злом. Легко было быть ангелом в те времена, а потом что-то пошло не так. И они оказались перед необходимостью выбирать меньшее из двух зол. Они сошли с ума и превратились в людей".
На обитой плюшем пластмассовой скамье кливлендского космодрома в ожидании своего рейса Джо почувствовал себя слабым и разбитым. Его пугала работа, ждавшая его впереди. "Я похож на перекати-поле, — думал Джо. Вечно качусь по ветру, вечно меня гонит, несет куда-то".
Сила. Сила бытия и противостоящий ей мир небытия — что предпочтительнее? В конечном счете сила выдыхается, всегда выдыхается, наверное, это и есть ответ на вопрос. Сила-бытие — вещь временная. А мир-небытие — вечен, он существовал до его рождения и будет существовать после его смерти. А суета в промежутке между ними, — лишь краткий эпизод, напряжение земного тела — тела, которому суждено вернуться… к истинному владельцу.
Не повстречайся он с Глиммунгом, он никогда не задумался бы ни о чем подобном. Именно в Глиммунге Джо увидел вечную, самообновляющуюся силу. Он, как звезда, сам испускал свет, нескончаемый и вечный. Он был прекрасен, как звезда. Он — водопад, цветущее поле, безлюдная вечерняя улица, над которой догорает закат. Солнце сядет, его свет померкнет, сумерки перельются во тьму, но Глиммунг по-прежнему будет сиять, очищая своим светом всех и вся. Он — свет, излечивающий падшую душу, заживляющий ее язвы и гнойники — немых свидетелей невостребованной жизни.
Услышав гул ракетных двигателей, Джо повернул голову и увидел сквозь огромное окно стартующий ЛБ-4.
Здание космодрома содрогнулось, спустя несколько секунд корабль исчез.
"Передо мной огромная, непролазная топь, — думал Джо, — и странные, зловещие звуки разрывают эту тишину…"
Он встал, прошел через весь зал к будке Падре и, бросив монетку в прорезь, наугад набрал шифр. Стрелка указателя остановилась на «Дзен».
— Скажи, что мучит тебя? — Голос Падре был исполнен доброты и сочувствия, словно вокруг не существовало ни суеты, ни забот, ни самого времени.
— Мне страшно, — сказал Джо. — Семь месяцев я маялся от безделья, а теперь вот нашел работу, которая уводит меня далеко от Солнечной системы. А вдруг я не справлюсь? Вдруг я за это время растерял все способности?
— Ты и работал, и не работал, — донесся успокаивающий голос Падре, — а самое трудное занятие — это не работать.
"Это все, чем мне может помочь Дзен", — понял Джо, и прежде чем старец продолжил свою мысль, он уже переключился на «Протестантство».
— Без работы, — тон пастора стал суровым и решительным, — человек не значит ничего. Он просто перестает существовать.
Джо сразу же переключился на «Католичество».
— Господь и любовь господня да приимут тебя, — снова зажурчал умиротворяющий голос. — Ты невредим в деснице его. Он тебя никогда…
Джо включил «Ислам».
— Убей врага своего.
— Да нет у меня врагов, — покачал головой Джо. — Кроме собственной усталости и страха.
— Это и есть твои враги, — безаппеляционно ответил Падре. — Ты должен объявить им джихад; должен доказать себе, что ты настоящий мужчина, воин, способный дать отпор.
Джо попробовал «Иудаизм».
— Возьми миску супа из марсианских червей… — начал было умиротворенный Падре, но у Джо кончились монеты. Без денег не бывает исповеди, и голос из автомата угас…
"Суп из червей, — повторил Джо, — большой деликатес… Что ж, наверное, это самый уместный совет.
Надо зайти перекусить".
Не успел Джо устроиться за столиком и взять меню, как к нему обратился сосед:
— Не хотите ли сигарету?
Джо изумленно уставился на собеседника:
— О господи! Нельзя же курить в помещении — особенно здесь… — Джо повернулся к собеседнику и застыл с открытым ртом.
Рядом с ним, в человеческом обличье, сидел Глиммунг.
— У меня и в мыслях не было вас пугать, — заговорил Глиммунг. — Ваши работы превосходны, я вам об этом уже говорил. Я нашел вас именно потому, что считаю вас лучшим реставратором на Земле; об этом я тоже говорил. Падре, несомненно, прав; вам надо поесть, чтобы прийти в себя. Сейчас я что-нибудь закажу. — Глиммунг кивнул роботу-официанту, одновременно раскуривая сигарету.