— Опять Серьезно Затягивающая Дорога, — улыбаясь, ответил Гавков. Пошлина — это «толл», а гей — «Белл»… вот и получается — "По ком звонит колокол"…
— Серьезно Затягивающая, что?
— Серьезно — «эрнест», затягивающая — «хэминг», дорога — «уэй».
— Сдаюсь, — вздохнул Джо. Его выматывала эта партия, Гавков, как всегда, далеко опережал его в обратном переводе компьютерных интерпретаций.
— Может, попробуем еще? — попытался соблазнить его Гавков.
— Ну ладно, — согласился Джо.
— "Быстро разбитое на спор поколение".
— О господи, — пролепетал Джо, полностью сбитый с толку.
Ни единой мысли в голове, — разбитый, скорее всего, «брек», и «фаст» быстро, то есть «брекфаст» — завтрак, это легко. Но "на спор поколение"?.. Что может значить, это "на спор"? Он стал быстро перебирать синонимы, драка — «файтинг», ругань — «агьюинг», перебранка — «спат». Решение не приходило; поколение — это «простериор», а, может, это второе значение слова "задняя часть". Тогда тыл — "рэа энд". Задница — «эсс». Ягодица «бат».
Теперь он напоминал медитирующего в тиши йога.
— Нет, — наконец произнес он, — не могу, сдаюсь.
— Что, так сразу? — Гавков вопросительно изогнул бровь.
— Ну не сидеть же до конца дня с одной и той же шарадой.
— Зад, — ответил Гавков.
Джо застонал. Конечно, это был "Завтрак у Тифани". Легко и просто: зад — «фани», теперь: «на» меняется на «у», а «спор» — на «распрю» — «тиф».
— Стонете? — произнес Гавков. — Только из-за того, что не угадали? Фернрайт, что с вами? Разве вас не утомляет час за часом сидеть без дела в своей конуре?
Неужели лучше остаться наедине с собой и отказаться от общения с нами?.. Полагаю, больше играть не будем?
Казалось, то, что один из них готов отказаться от Игры, не на шутку расстроило Гавкова. Глаза его потускнели.
— Просто ответ напрашивался сам собою, а я не догадался, — Джо попытался спасти положение, но сразу понял, что его объяснение не устраивает московского коллегу. Пришлось признаться. — Ладно, похоже, у меня депрессия. Не могу я так больше. Понимаете?
Понимаете! — уже утвердительно добавил Джо и замолчал. Немое, бессловесное согласие, мгновение — и оно кануло в Лету.
— Ладно, я вешаю трубку, — Джо протянул руку к рычагу телефона, но Гавков поспешно перебил его:
— Подождите. Давайте еще раз, а?
— Нет, — отрезал Джо, отключаясь, и уставился в пустоту.
На бумажке оставалось еще несколько шарад, но…
"Все… это конец, — с горечью подумал Джо. — Нет больше ни сил, ни желания бездумно прожигать жизнь в этой нескончаемой Игре, придуманной нами самими.
Общение с другими, — думал Джо, — Игра — это наш способ борьбы с одиночеством. Мы силимся увидеть, но что? Отражение самих себя, наших безжизненных, изможденных лиц, пустых до такой степени, что даже тошно. Похоже, смерть где-то совсем рядом, — думал он. — Чем больше об этом думаешь, тем ближе она подбирается. Я чувствую, что она рядом… Нет у меня ни врагов, ни противников — одна пустота. Я устареваю, как новости в старом журнале: месяц за месяцем, месяц за месяцем. Я слишком опустошен для этой Игры. Даже если им — всем остальным — я и нужен со своим дурацким участием".
И чем больше Джо размышлял об этом, уставившись в исчирканный листок, тем больше внутри него просыпалась мрачная жажда действия, словно его тело инстинктивно собирало последние силы. В полном безмолвии Джо принялся за новый заголовок.
Набрав номер, он вышел на спутниковую связь с Японией, вызвал Токио и набрал цифровой код автоматического переводчика. Привычно подключившись к огромному сооружению, он обошел все его многочисленные защиты.
— Устная передача, — сказал он.
Массивный GX-9 переключился с визуального ввода на звуковой.
— Зерно не созрело, — произнес Джо по-английски и включил рекордер на телефоне.
В то же мгновение компьютер выдал японский эквивалент.
— Спасибо. Конец сеанса.
Джо повесил трубку, дозвонился до компьютерного переводчика в Вашингтоне, округ Колумбия. Он перемотал запись японской фразы и, в устной форме, загрузил фразу в сегмент японско-английского переводчика.
— Клише неопытно, — ответил компьютер.
— Простите? — засмеялся Джо. — Повторите, пожалуйста.
— Клише неопытно, — произнес компьютер с нечеловеческим спокойствием.
— Это точный перевод? — спросил Джо.
— Клише…
— О'кей, — прервал его Джо. — Конец сеанса.
Он повесил трубку и замер, его снова наполняла энергия. Она заполнила все его существо и вернула к жизни.
Джо медлил. Приняв решение, он набрал номер старика Смита из Нью-Йорка.
— Офис закупки и снабжения, седьмое отделение, — произнес Смит. На тусклом небольшом экране возникло лицо, напоминающее брылястую морду гончей. — О, здорово, Фернрайт! Небось припас для меня что-нибудь, а?
— Простой до невозможности, слушай, — начал было Джо. — Клише неопыт…
— Погоди, лучше послушай мой, — перебил его Смит. — Давай сначала я, Джо, а? Получилось просто здорово. Ты ни за что не отгадаешь. Слушай. — И он быстро, проглатывая слова, прочитал:
— "Болотистые настойчивости". Написал — "Шахта Гвозде-яблока".