Увидев, что путь свободен, Пантелей легко скользнул к Реставратору, окинул быстрым взглядом всю площадку, на которой стояла машина следователя, а возле нее Чернов и сам Порывайко, и удовлетворенно кивнул.
"Инна, Пашка, мы закончили, - сообщил он продолжавшим прикрывать отход товарищам. - Отходите, сейчас менты подъедут! Встретимся у меня".
Пантелей начал обратную трансформацию...
- Я поеду подхвачу Инну, - сказал Виктор, - а вы езжайте на Пашкиной машине.
Не дожидаясь ответа, он прыгнул в "девятку" и повернул ключ зажигания.
- Булочника захвати! - крикнул ему вслед Пантелей и повернулся к Олегу: - Давай за мной, вон наша "пятерка".
Олег увидел знакомый автомобиль, на котором его привезла Инна. Не тратя времени на разговоры, он занял место рядом с водительским креслом. Пантелей уже заводил двигатель.
- Ловко вы... - Реставратор не договорил, но и так было ясно, что он имеет в виду.
- Сам удивляюсь, - улыбнулся Пантелей. - Красиво все вышло!
- Здесь поверни, - попросил его Олег. - Выезжай на Миклухо-Маклая и до Ленинского... Там я выйду, мне недалеко...
- Куда ты выйдешь? - опешил Пантелей. - Ко мне поедем, там будет безопаснее!
- Я поеду туда, куда считаю нужным, - отрезал Олег. - А ты волен ехать, куда хочешь.
- Это как понимать? - Глаза Пантелея вспыхнули. - Полный расход? Кипишнули и по домам?
- Да понимай как хочешь... У тебя есть свой хозяин, с ним и решай! - Олег чувствовал, что говорит что-то не то, но его понесло, и он никак не мог остановиться. Видимо, сказалось напряжение последних дней. - Заодно и выясним, как они вышли на меня... Мой хвост или ваш...
- Ну, только не наш с Пашкой! - Рыжая голова отрицательно мотнулась из стороны в сторону. - Нас вообще никто не знает, а значит, и следить не могли... Мусор... тьфу ты черт, теперь он уже наш, нехорошо так о своем... в общем, Виктор тоже вне подозрений, за своим они следить не могли, да и не знал он о тебе... Инна? Так она приехала вместе с тобой... Выходит, что ты и привел Чистильщиков!
- Но ты же сам сказал, что я... вместе с Инной... - Реставратор договаривал фразу, а сам похолодел: он вспомнил о включенном телефоне. - Твою мать!
- Что? - напрягся Леонид. - Что случилось?
Чернов молча достал мобильный и показал шатта-жаннавару. Затем открыл окно и хотел его вышвырнуть. Быстрым, неуловимым для глаз движением Пантелей перехватил его руку.
- Спешишь, Реставратор, спешишь, - с усмешкой сказал он. - Не забывай, у каждой медали есть две стороны... Повезу-ка я эту штучку с собой... Недолго, но повезу. А ты действительно выйдешь раньше... Вот, возьми мою карточку, там телефоны... Обязательно позвони, не забывай, мы сделаем все для твоей безопасности. Пантелей подкатил к станции метро "Беляево" и остановился.
- Не забудь провериться, хотя я уверен, что хвоста не было, сказал он на прощание. - И позвони... не подводи меня! Властелин с меня три шкуры спустит за то, что я тебя одного отпускаю... Но я чувствую, что так будет лучше... Но только прошу, будь осторожнее, ты и так наворочал уже немало.
***
Олег позвонил в квартиру Баграмовых рано утром. Решив, что неудобно вваливаться посреди ночи, он просидел несколько часов на лавочке, что стояла у подъезда. И, оказывается, зря. Его ждали и не ложились, пока он мерз на улице.
Дверь открыла Алла Рихардовна.
- Господи, как же мы все переволновались! - быстро заговорила она. - Олег, ну нельзя же так нас пугать!
Вслед за ней встречать гостя вышли хозяйка дома Светлана Семеновна и сам Василий Сергеевич. Через мгновение там же оказались и Илса с Игорем. Большой коридор квартиры Баграмова сразу стал тесен. Олег принял непринужденный вид:
- Простите меня, но очень навязчивые люди оказались... - Он повел широченными плечами. - Вот и пришлось, чтобы от них избавиться, покружить по городу. Заодно и Москву посмотрел. Она же все краше и краше становится, хоть каждый день бери и экскурсии устраивай.
- Да, тебе экскурсии, кое-кому - ведро корвалола, а мне что ты предлагаешь делать? - пробурчал Игорь. - Бросил всех, поехал... Так дело не пойдет, в следующий раз сопровождать женщин будешь ты, а мотаться по городу я.
- Извините, что прерываю, - вмешался в разговор хозяин квартиры, но, может быть, пройдем в комнату? Заодно и познакомите меня и Андрея Георгиевича со своим товарищем... Давайте-давайте, а то мне стыдно, что гостей в прихожей принимаю.
Когда Чернов, ведомый старшей Озолиней и провожаемый укоризненным взглядом младшей, вошел в комнату, то сразу увидел сидящего в глубоком кресле незнакомца. Они встретились взглядами и замерли, словно изучали друг друга... Сколько бы это продолжалось, неизвестно, потому что хозяин квартиры мягко подтолкнул гостя вперед.
- Вот, Андрюша, - сказал он, - это, как я понимаю, и есть тот самый Реставратор, о котором мы с тобой говорили.
Чернов удивленно посмотрел на Василия Сергеевича. А он-то откуда знает, что Олег - Реставратор? Или он тоже заодно с Властелином?
- Я прав? - услышал Олег.
Задумавшись, Чернов не сразу понял, что вопрос обращен к нему. А поняв, вздрогнул и удивленно посмотрел на того, кто спросил. На него пристально смотрели большие черные глаза Баграмова.
- Тебя ведь Олег зовут? Или я ошибаюсь?
- Олег, - подтвердил Реставратор. - Чернов Олег.
- Ну вот и хорошо, а это Андрей Георгиевич Соколов. В миру известен еще и как Наставник. Ну, это мы так его из уважения называем. Ученый, гордость советской и российской науки... Настоящей науки, не той, что ордена и знания раздает, а той, что глубинные знания хранит и до людей их доносит... продолжал Баграмов. - Меня зовут Василий Сергеевич, а супругу - Светлана Семеновна... С остальными ты уже знаком.
Баграмов подвел Олега к креслу напротив Соколова, а сам опустился в такое же кресло, стоявшее по другую сторону журнального столика. Алла Рихардовна присела на диван, а Илса с Игорем примостились на стульях возле обеденного стола.
Все замерли в ожидании серьезного разговора, но тут в комнате появилась радушно улыбающаяся хозяйка, неся поднос с благоухающим дивным ароматом кофейником и маленькими чашечками. Далее последовали сладости и фрукты, а для любителей и минеральная вода. Затем на столе появились закуски, горячее и спиртное. Правда, к последнему никто так и не прикоснулся. Чего нельзя было сказать обо всем остальном.