Рей и вовсе ощущала себя связанной с ним воедино, после того, как их сознания совершили прорыв, прорвавшись к друг-другу через огромное количество парсеков, оставаясь сознанием подле неё, когда она позвала его на помощь, как единственно возможного защитника, когда Хенникс, Тай и Во решили ей устроить в подводном гроте тёмную, из-за того, что мастер Люк назначил её старшей, в обход расслабленной троицы, которая негласно считала себя главной. Но, Бен не видел в этом ничего, что перевело бы их отношения на иную ступень.
Она уже давно научилась плавать, но запаниковала. Испугалась она не трёх укурков и темноты подводного грота, в котором даже обнаружился воздушный карман, а себя. Рей страшило пробуждение себя иной, полной ярости и гнева, какой она явила себя однажды, в глубокой пустыне на Джакку, банде конкурентов, которая хотела отбирать у нее ценные запчасти, снятые с подбитых звездолётов, и заодно избить её в назидание Ункару Плату, чтобы он больше не посылал сборщиков утиля в этот сектор.
Она помнила, и три тела осевшие на песок, и прилив сил в своем тщедушном изголодавшемся теле, и свой испуг с поспешными попытками вернуть то, что высосала из нападавших её ненасытная тьма, свернувшаяся, словно черная дыра, в глубине. Вернуть удалось — но не всё — у двух, что, если подумать, было ей даже на руку. Подумаешь, ну стёрлись воспоминания у пары идиотов за последних несколько месяцев, а третий, самый агрессивный, превратился в овощ, она потом мельком видела его, хныкающим и просящим всех что-то вернуть.
Рей малодушно сбежала, не зная как исправить сделанное. Всё списали потом на аномальный сектор, в котором разлилось при крушении какое-то неизвестное вещество, которое влияет на нервную систему человека. Вещество? А что разлилось в ней самой? С тех пор, в этот сектор боялись заходить другие мусорщики, и, это обстоятельство тоже оказалось Рей на руку, потому что она могла без опасений скручивать детали в том квадрате.
На данный момент, Рей боялась только саму себя, опасаясь оказаться поглощённой внутренней сущностью, которая была очень голодна, шепча об этом смутными снами. Она плавала в запертом огромным камнем гроте. Полученная у мастера Люка практика позволила ей трансформировать ощущения, получаемые чувствами в темноте, в достоверную картинку. Влажный плеск пещерных рыб, ток воды о каменные стены, открыли мысленному взору Рей улики оставленные любопытными исследователями, из числа воспитанников мастера Люка. Она нашла даже надписи, следы оставленные людьми, особенно если они вкладывали в них какой-то смысл, открывали образы.
Конечно, эти поганцы, заманивая её в грот, вкладывали поучительный смысл в это «творчество». Она конечно не видела в темноте, но картина открылась словно из глаз Во, рисовавшей это, подсвечивая себе налобным фонариком. Смысл, который вкладывала эта мастерица живописи, был понятен без пояснительной. Старшие ученики мастера Люка, которые должны были быть выше умней справедливей, которым уготована судьба стать наставниками следующего поколения джедаев, о чём они всем не забывали напомнить, считали, что Рей выдвинули, потому что она ублажает племянника основателя школы.
Её заперли в подводной пещере, чтобы она оценила художественную ценность наскальной живописи и их отношение к её персоне. Что же, действующие лица были вполне узнаваемы, композиция состояла из рельефного торса Бена, на который живописца видимо залипала, и потому прорисовала детально, и схематичной Рей, стоящей на коленях, узнаваемость которой достигалась за счёт причёски, уложенной в тройные кички.
Видение вспыхнув погасло, скрытое взорвавшейся тьмой, всплывшей из глубины её естества масляным чернильным пятном, которое растянулось в разные стороны одновременно, разыскивая обидчиков, и защиту от терзающей муки.
Она не помнила сколько лежала во тьме, пульсируя и колыхаясь на грани воды и воздуха, погруженная во тьму, медленно окручивая невидимыми щупальцами сущности обидчиков, созревая, чтобы пожинать их никчемные жизни.
Но, так вышло, что обиду и скрытые слёзы, вызванные несправедливостью и чувством одиночества, почувствовал Бен, за многие сотни космических парсеков, и, позвал её. Рей, заслышав зов, метнулась к единственному человеку в этом мире, которого она признала родным, который откликнулся, дав ей прибежище. Чернильное пятно, насыщенное грозовыми разрядами, которое она не успела свернуть, разлилось вокруг, обволакивая и угрожая растворить их в тёмном облаке. Тьма воспринимала его, как единственно правильное наполнение, ей больше не нужны были жалкие объедки, в виде Хенникса, Тая и Во, она выпустила их, направляя освободившиеся щупальца, к главному своему блюду. Хмеля, она пробовала на вкус мерцание его звёздных искр, вела чёрным маслом своих языков по туманностям нейтронных звёзд, отправляя чувствительные щупальца за горизонт событий. Не сопротивляясь её вторжению, Бен ласкал её тьму в ответ, находя тайные червоточины, которые открывали неведомые горизонты. Она потом не помнила ничего, кроме туманных видений, о том, как её тьма взрывалась, разбрызгивая поглощённый свет, освобождая Бена, который успокаивал её, пока она постепенно не начала чувствовать покой, ведь он уговорил свернуться в горошину тьму разбрызганную вокруг, затворяя створки жемчужницы.