Роберта не проспала и часа. Но проснулась совершенно бодрой. Она решила пройтись, перекусить и заодно чем-нибудь порадовать себя после стольких трудностей.
Холодное пиво и острая мексиканская пицца создают странный эффект охлаждения в часы, когда от жары плавится асфальт. Теперь Роберте было нужно добыть хоть несколько тысяч наличными. Две остановки до площади Ле-Фаргю, где находилось отделение банка, она провела в размышлении: а что, если составлены ее фотороботы? Но, выходя из автобуса, решила для себя, что все-таки это маловероятно.
В банке было много народу, ее попросили подождать. Роберта села за журнальный столик и открыла свежую газету. Быстро просмотрев криминальный раздел, она не обнаружила в нем ничего для себя интересного, отложила газету и пошла в туалет.
У зеркала темнокожая девушка, в серебряных босоножках на толстой платформе, в модном плетеном платье подкрашивала яркой помадой свои пухлые губы. Когда Роберта вышла из кабинки, девушки уже не было. Роберта вымыла руки и, глядя в зеркало, стала поправлять край чуть смявшейся юбки. И увидела лежащую на полу кредитку. «Очень кстати», — подумала она и подняла карточку. Дальнейшее уже было делом техники.
Через полчаса Роберта покинула банк. Владелица кредитной карты, наверное, уже далеко, цокает своими серебряными босоножками по Монмартру…
Роберта купила коробку конфет, кое-что из продуктов для домашнего ужина — фрукты, сыр, постояла среди заторможенных покупателей видеомагазина, выбрала для сына кассету с веселыми испанцами, отплясывающими «Макарену». На бульваре молодые арабы предлагали полосатые вязаные шапочки с множеством черных косичек а-ля Боб Марли, для любителей регги. Сын Роберты, насколько ей было известно, не увлекался каким-либо определенным музыкальным стилем, но она купила и шапочку — повеселить его.
Да, ходить по улицам Парижа в такое пекло невыносимо. Роберта вошла в стеклянные двери Галери Лафайет. Эскалатор уносил одних покупателей вверх, других — вниз. Она сначала поехала вниз, где располагался отдел книг и товары для кухни. Роберта никогда долго не размышляла над покупками: быстро купила большую синюю чашку с изображением календаря на двухтысячный год, фарфоровый подносик и похожую на римскую колонну солонку. Потом она поднялась на второй этаж и поняла, чего ей хочется еще.
Она открыла сумочку и достала из нее найденную кредитную карту. Оставалось только произнести название духов…
6
Флер в задумчивости накрутила каштановый локон на палец. Уже пятнадцать минут она разглядывала конверт, не понимая, кто его прислал и как ей поступить. Кажется, кроме матери, никто не смог бы разориться на такой подарок, но это было совсем на нее не похоже. Она скорее придумает что-нибудь «памятное» — книгу или картину. К тому же она столько говорила о завтрашней вечеринке в ресторане, даже заставила Флер составить к ней музыкальную программу. Школьным друзьям, конечно, такое могло прийти в голову — подарить ей приглашение в горы, с оплаченным билетом и номером в отеле на три дня, но даже если бы они скинулись всей компанией, то не смогли бы оплатить и четверти всех расходов.
Может быть, это тайный поклонник? Какой-нибудь взрослый мужчина из постоянных посетителей маминого ресторана? Но нет, он бы обязательно как-то выдал себя — заговорил бы с ней или расспрашивал бы о ней у матери, а та обязательно сообщила бы об этом Флер. Она вспомнила, как месяц назад какой-то человек защитил её от подвыпивших клошаров. Тогда он проводил Флер до дому и на следующий день пригласил на свидание. Таких, наверное, принято называть «интересный мужчина», и он действительно оказался очень занятным человеком — лет сорок, хотя выглядит моложе, очень живой и доброжелательный собеседник. Когда они встретились во второй раз, он повел ее кататься на катере по Сене, задавал много вопросов об ее интересах, все время старался рассмешить. В какой-то момент ей даже показалось, что он вот-вот купит ей мороженое или позовет прокатиться на карусели. Но уже через минуту он говорил с ней вполне серьезно. Он пространно рассуждал о том, что будет через десять лет — с ней, с ним, как изменится мир. Почему-то завел разговор, о маме, о ее ресторане, так что девушка не удержалась от колкости: мол, не приданым ли он интересуется?