Артур поставил пластиковый стаканчик, который все еще носил с собой, и подошел поближе.
— Эй? — позвал он.
Зафод в это время бросился к полированной мраморной панели управления обычного фотонного двигателя. Кнопки материализовались под его пальцами, и Зафод переключился на ручное управление. Он стучал, тыкал, нажимал и ругался на чем свет стоит. Фотонный двигатель судорожно дернулся и отключился.
— Что-то не в порядке? — поинтересовался Артур.
— Надо же, чё деится-то! — пробормотал Зафод себе под нос, кидаясь теперь к ручному управлению двигателя бесконечной невероятности. — Обезьяна заговорила.
Бесконечно-невероятностный двигатель дважды тоненько пропищал и тоже отрубился.
— История в картинках, господа, — продолжал Зафод, пиная бесконечностно-невероятностный двигатель, — говорящая обезьяна.
— Если ты чем-то расстроен… — начал обижаться Артур.
— Вогоны! — страшно закричал на него Форд. — Нас атакуют!
Губы у Артура сразу же затряслись.
— И чего же вы ждете? Давайте скорее сматываться!
— Не можем. Компьютер завис!
— Как завис?
— Говорит, все схемы сейчас заняты другой задачей. И питание отключилось по всему кораблю.
Форд отошел от терминала, утер лоб рукавом и обессиленно прислонился к стене.
— Ничего мы не сможем сделать, — обреченно произнес он и уставился в пустоту, кусая губы.
Когда Артур был еще школьником, задолго до уничтожения Земли, он играл с ребятами в футбол. Играл он так себе. Лучше всего у него получалось забивать мяч в свои ворота. Каждый раз, когда это случалось, он ощущал странное покалывание, наползавшее сзади, с позвоночника по шее и заставлявшее гореть щеки и брови. Сейчас у него перед глазами живо предстала картинка: трава, грязь, толпа презрительно ухмыляющихся мальчишек.
Странное покалывание поползло по позвоночнику к шее, ударило в щеки, заставило пот выступить над бровями.
Он начал было говорить, но не смог.
Попробовал еще раз и опять не смог.
С усилием он взял себя в руки.
— А, — сказал он. Откашлялся.
— А скажите, — заговорил он наконец, и заговорил так нервно, что остальные все как один сразу же повернулись и уставились на него.
— Скажите, — повторил он, — компьютер не говорил, чем он сейчас занят? Мне просто интересно…
Все взгляды были прикованы к нему.
— И потом… ну, в общем, мне правда просто интересно.
Зафод ухватил Артура за шкирку.
— Что ты сделал с компьютером, макака? — грозным шепотом выговорил Зафод.
— Да ничего, — заверил Артур, — ничего такого. Просто некоторое время назад, как мне кажется, он собирался выполнить одну мою просьбу…
— Какую?
— Заварить мне чаю.
— Так и есть, друзья, — неожиданно пропел компьютер, — я над этим работаю и, должен сказать, это задачка не из легких! Когда закончу, скажу.
Компьютер замолчал, и его молчание лишь усилило интенсивность тишины, образовавшейся вокруг Артура.
Словно почувствовав, что напряжение стало невыносимым, вогоны открыли огонь.
Корабль затрясся и загрохотал. Окружавшее его защитное поле было всего-навсего в дюйм толщиной, с каждой секундой оно покрывалось все новыми вмятинами и расходилось все новыми трещинами и вряд ли могло долго противостоять шквальному обстрелу из дюжины наповальных фотразонных пушек в 30 Мегабей каждая. Продержимся максимум четыре минуты, оценил обстановку Форд Префект.
— Три минуты пятьдесят секунд, — сказал он вскоре.
— Сорок пять секунд, — в надлежащий момент продолжил он. Он побарабанил пальчиками по бесполезным кнопкам и бросил на Артура недружелюбный взгляд.
— Чайку захотелось? Ну-ну. Три минуты сорок секунд.
— Прекратишь ты когда-нибудь считать! — взбесился Зафод.
— А как же, — уверил Форд Префект, — через три минуты тридцать пять секунд.
На борту корабля вогонов капитан Простетник Вогон Йелтц сидел совершенно озадаченный. Он готовился к погоне, к взятию на абордаж, к тому, что, может быть, понадобится использовать специально вмонтированный субцикличный нормалетрон против бесконечно-невероятностного двигателя «Сердца золота», но о нормалетроне и речи пока быть не могло, потому что «Сердце золота» висел себе перед ними, как ни в чем не бывало.
Дюжина наповальных фотразонных пушек в 30 Мегабей каждая продолжали палить как сумасшедшие, а «Сердце золота» висел себе и висел, не двигаясь, на вид вполне довольный жизнью.
Вогон проверил все датчики, какие у него только были, чтобы посмотреть, нет ли в чем подвоха, но ни подвоха, ни намека на подвох не обнаружилось.