Спустя вечность море отступило и оставило их лежать на твердом холодном берегу, как обломки, выброшенные потоком Жизни, Вселенной и Всего на Свете.
Ледяные судороги сотрясали их, вокруг бешено плясали огни. Твердый холодный берег покачнулся, завертелся, а потом замер. Он отсвечивал темным блеском, — это был хорошо отполированный твердый холодный берег.
На них неодобрительно смотрело зеленое пятно.
Оно кашлянуло.
— Добрый вечер, мадам, господа, — сказало оно. — У вас заказано?
Сознание Форда Префекта вернулось к нему, ударив по мозгу, как оттянутая резинка. Он посмотрел на зеленое пятно мутным взглядом.
— Заказано? — переспросил он слабым голосом.
— Да, сэр, — сказало зеленое пятно.
— А разве загробную жизнь нужно заказывать?
Если зеленое пятно может презрительно поднять брови, то именно это оно сейчас и сделало.
— Загробную жизнь, сэр? — спросило оно.
Артур Дент пытался ухватиться за свое сознание, как пытаются поймать мыло в ванне.
— Это загробная жизнь? — с трудом выговорил он.
— Полагаю, да, — ответил Форд Префект, пытаясь определить, где верх, а где низ. Он попробовал применить теорию о том, что верх находится в стороне, противоположной твердому холодному берегу, на котором он лежал, и поднялся на то, что, он надеялся, было ногами.
— Однозначно, — сказал он, покачиваясь, — мы ведь не могли выжить после того взрыва?
— Нет, — сказал Артур. Он приподнялся на локтях, но это не улучшило положения вещей. Он снова опустился.
— Нет, — сказала Триллиан, вставая, — никоим образом.
С пола раздалось хриплое бульканье. Это Зафод Библброкс пытался заговорить.
— Я точно не выжил, — прохрипел он. — Я был полный труп. Бахнуло капитально.
— Да уж, спасибо тебе, — сказал Форд. — Шансов не было. Нас, наверное, разнесло на куски. Руки, ноги кругом.
— Да, — сказал Зафод, шумно пытаясь встать.
— Не желают ли дама и господа заказать напитки?.. — спросило зеленое пятно, беспокойно колеблясь перед ними.
— Чпок, шлеп, — продолжал Зафод, — и мы распались на составляющие нас молекулы. Эй, Форд, — сказал он, идентифицируя одно из медленно сгущавшихся вокруг него пятен, — а у тебя был этот прикол со всей промелькнувшей перед тобой жизнью?
— Ты тоже видел, да? — спросил Форд. — Всю свою жизнь?
— Ну да, — сказал Зафод. — По крайней мере, я предполагаю, что это была моя жизнь. Ты же знаешь, я долго был не в своем уме.
Он смотрел на пятна вокруг, которые, наконец, из расплывчатых и бесформенных фигур начали превращаться просто в фигуры.
— Ну, вот и всё… — сказал он.
— Что всё? — спросил Форд.
— Ну, всё, — сказал Зафод неуверенно, — теперь мы лежим мертвые.
— Стоим, — поправила его Триллиан.
— Стоим мы теперь мертвые, — продолжал он, — в этом убогом… э-э…
— Ресторане, — сказал Артур Дент, уже вставший на ноги и видевший, к своему удивлению, весьма отчетливо. Удивлял его не сам факт, что он видит, а те вещи, которые он увидел.
— Вот, — упрямо продолжал Зафод, — теперь мы стоим мертвые в этом убогом…
— …пятизвездочном… — сказала Триллиан.
— …ресторане, — закончил Зафод.
— Странно, правда? — сказал Форд.
— Ага.
— Красивые люстры, — сказала Триллиан.
Они изумленно осматривались вокруг.
— Пожалуй, это не загробная жизнь, — сказал Артур, — а скорее что-то вроде продолжения жизни.
Надо сказать, что люстры, были немного ярковаты, а низкий сводчатый потолок, с которого они свисали, в идеальной Вселенной не был бы выкрашен именно в этот оттенок темного аквамарина, а если бы даже и был, то на нем не было бы скрытой подсветки. Но эта Вселенная не идеальна, что лишний раз доказывали вызывающий головокружение узор мраморного пола и стойка бара с мраморной крышкой длиной в восемьдесят ярдов. Стойка была обтянута двадцатью тысячами сшитых вместе шкурок антаресских мозаичных ящериц, которые, если бы их спросили, предпочли бы использовать шкурки для содержания в них своих внутренностей.
Несколько нарядно одетых существ стояли у бара или непринужденно сидели у стойки на стульях насыщенных цветов. В дальнем конце бара молодой вл’хургский офицер со своей дамой в облаке зеленого пара прошли через двери дымчатого стекла в ярко освещенный зал ресторана.
За спиной у Артура было большое занавешенное окно. Он отодвинул край шторы и увидел пейзаж, от которого при нормальных обстоятельствах у Артура встали бы дыбом волосы. Однако обстоятельства были ненормальными, так как кровь застыла у него в жилах, а мурашки побежали по спине при виде не пейзажа, а неба. Небо было.