Светлая королева, прекрасная богиня, всепрощающая мать… Венценосные придурки знали правду, конечно, но все равно все как один плясали под ее дудку, потому что не подчиниться Серене означало нарваться на бунт в собственном государстве.
Справедливости ради, спроси кто Харуку, она бы сказала, что цели у лунной королевы все-таки были самые что ни на есть благие. Другое дело, что шла она к этим целям напролом, хотя можно ли было по-другому?
Именно с воцарением Серены на Луне договоры между государствами Альянса перестали быть номинальными. Да по сути и сам Альянс стал по-настоящему действовать только когда она стала его главой. И на этом Серена решила не останавливаться.
Что скрепляет между собой разные государства лучше, чем общие цели и тесно сопряженные экономические отношения? Брак, конечно. Разумеется, к этому и папаша Хвостатого руку свою приложил. Как только король Геб понял, к чему Серена клонит и какое место в ее замыслах обеспечено его детям — он тут же ухватился за небывалую возможность руками и ногами.
Харука невесело усмехнулась и, бросив короткий взгляд на своего женишка, который, кажется, и спустя кучу столетий для нее таковым остался, поднялась с кровати и отправилась к шкафу.
Усаги много чего знала о своей матери еще с детства, и это знание быстро заставило ее перестать быть наивной девочкой. Впрочем, как и мать, она, не будучи прекраснодушной идиоткой, весьма удачно временами ею притворялась. Искренна она была только с теми, кого отрядили ее защищать. С теми, кого назвала своей семьей, а не армией быстрого реагирования. С теми, с кем себя в один ряд поставила.
И, наверное, именно это удерживало насильно сосватанных принцесс внешнего кольца от бунта. У младших девчонок все как-то полюбовно вышло, поэтому их и решили повенчать поскорее — пока все не перегорело — а вот сама Харука, да и Мичиру… Принять это было чертовски сложно.
Останавливало помимо прочего только одно — в данном случае они хотя бы были знакомы с теми, с кем им предстояло жить. А ведь выйти замуж все равно пришлось бы, и взбунтуйся они — все могло быть хуже.
Хвостатый выполз из ванны и, вернувшись в комнату, тоже двинулся к шкафу. Легко поцеловал в обнаженное плечо зависшую перед вешалками в своих раздумьях Харуку — и усмехнулся:
— Кажется, с этими воспоминаниями ты и сама загрузилась, а?
Девушка сухо фыркнула и цапнула первую попавшуюся рубашку.
— Не то слово.
— Значит, мы не берем машину и пьем сегодня? — предложение было весьма соблазнительное даже с учетом того, что ездить в такси Харука ненавидела. — Заодно расскажешь мне еще что-нибудь интересное.
Но вот на это Тено невесело прицокнула языком.
— Нет уж, — слишком много всего, как оказалось, ей и самой надо было обдумать. — С другими удивительными историями давай подождем пока.
Комментарий к Entracte I
**Геб** — бог земли в древнеегипетской мифологии.
========== Entracte II ==========
На пляже было ветрено. Мичиру покрепче закуталась в тонкую шаль и присела на большой валун, тяжело вздохнув и посетовав на то, что не взяла с собой даже полотенца — сейчас можно было бы искупаться даже в белье или нагишом, поблизости все равно никого не наблюдалось. Погода в последние дни была на диво неустойчива, и это отпугивало любителей прогулок по побережью.
Но Мичиру была не из робких, ее не пугал ветер, не пугало бушевание волн. Да и как волна может испугать ту, кто обычно ее создает? Мичиру просто было безумно грустно.
Казалось, лучше бы она и не вспоминала обо всем этом, ведь сколько было крови, слез, политических интриг… Сколько потерь.
Теперь ей казалось, она не сможет спокойно вылавливать из потоков информации части мифов — потому что эти мифы были вымыслом, разумеется, но имена, которые люди давали богам из этих мифов, были именами целых династий королей и королев планет Альянса. Будучи потомками подлинных древних богов, они оставались в истории настоящими исполинами.
Жаль только, эти исполины сами забыли, откуда ведут свой род. Наверное, если б помнили — было бы много лучше. Может, по крайней мере нынешние носители их крови знали бы о своем наследии хоть немного больше. А так…
Вселенная была создана, боги вдоволь наигрались с ней, а после — самоустранились, став частью высших сфер, и теперь никто не знает, что с ними и каковы они. Стали ли они чистой энергией, слились ли с созданной ими реальностью, продолжают ли помалу воплощаться в своих потомках — или создали для себя новый мир и теперь играются с ним.
Исполины Серебряной эпохи перестали придавать значение своим корням — и поплатились за это, а новые люди придумали новых богов — бутафорных, неистинных, невозможных. Придумали — и назвали их более привычными для себя именами. И потому даже те крохи, что были известны человечеству прежде, постепенно стирались, ибо забывались даже мифы, в которых подлинными были лишь имена.
Впрочем, один плюс в накативших воспоминаниях все же имелся — Мичиру хотя бы поняла, почему рисовала все это время море. Море, полное соленых вод — или лавандовое море, или шторм из ирисов, или морскую пучину из немофил. Это происходило, потому что сама стихия звала ее, потому что море по ней тосковало.
Ведь у Мичиру вечно не было времени просто сесть и доехать до побережья, оставив свои дела хотя бы на пару часов.
Но теперь… теперь времени у девушки была масса. Потому что все стало неважным и ненастоящим. Потому что она тосковала. Тосковала по отцу — ведь здесь она не знала никакого отца. Тосковала по матери — ведь не знала здесь никакой матери. А между тем оба они канули в забвение, и никто больше на земле, кроме нее самой и еще горстки людей, не знает, что когда-то в Серебряную эпоху Нептуном правили король Нерей и королева Дорис.
Остались только знаки, намеки… Они оказались разбросаны по одной лишь этой планете — единственной, которую удалось уберечь. Земляне находили их, трактовали на свой безумный, беспамятный лад, складывали из кусочков разных пазлов свои локальные мировоззрения… И — коверкали и без того покоцанную и ущербную правду.
Одни боги отмирали, другие — приходили на их место, пока человечество не оказалось на современном этапе. И только хранительницы планет и их нареченные, потомки неведомых и неизвестных божеств, продолжают все еще ходить по этой земле и носить в себе божественную кровь.
Мичиру не хотела думать об этом — но в последние дни думала постоянно. Ей даже не нужны были крохи той информации, которыми с ними делилась Сец, нарушая законы времени и пространства. У нее было зеркало, и уже по одним только смутным отражениям грядущего в нем Мичиру могла делать выводы.
Девушка поежилась от обдавшего ее потока холодного влажного ветра, принесенного прибоем — и вздрогнула от ощущения упавшего ей на плечи пиджака. Еще теплого, явно только с чужого плеча.
— А я тебя на студии ждал, — Таики (или — Лео?..) замер рядом устремил взгляд в горизонт. — Кажется, встреча с Харукой в ресторане на пользу тебе не пошла, верно?
Мичиру едва заметно повела плечом.
— Да не то чтобы и до слов Харуки все было нормально, — она вскинула лицо вверх, пытаясь всмотреться в среднего Коу, и ощутила, как невольно опускаются уголки губ. — Неужели ты… ммм, недостачи этой не ощущаешь? Как будто не все на своих местах. Неужели ты не скучаешь по тем, кто остался там?
Таики в ответ только мимолетно скривил тонкий контур бледных губ. Ветер трепал его челку и терзал галстук, то и дело откидывая его ему на плечо.
— Самые важные люди сейчас здесь со мной, — тихо признался он после короткого молчания. — Ты можешь не знать, и это нормально на самом деле — не то что бы мы были близки в ту эпоху, — его рот сложился в печальную улыбку, — но ближе всех мне были Мик и Лар. И Нефрит, конечно. Уж он уделял мне куда больше внимания, чем мать. Леди Астерия была той еще вертихвосткой, так что мы с Нефритом скорее всего, рождены даже от разных отцов. Узаконили нас исключительно из-за связей деда, слишком рано умершего, к сожалению — мне было всего восемь, — и из-за того, что мы обладали магическими дарами. Маги всегда на Земле ценились, и их стремились задобрить как-то.