И Рей наконец решилась.
— Не думаешь ли ты отсидеться? — вскинула бровь она, принимая нарочито независимый вид. — Ты пойдешь со мной.
Внутри все звенело и дрожало от напряжения.
Кайдо поднял на нее задумчивые глаза и хлопнул обложкой книги, тут же в каком-то подобии волнения (если вообще был способен его испытывать) быстро пролистывая ее и не слишком аккуратно бросая на столик, словно решил оставить здесь и не забирать.
— А ты наконец увидела меня в своих сновидениях? — спросил он вкрадчиво. — Или в огне во время своих гаданий?
Девушка замерла, с недоверием ощущая, как бурлящее чувство радости стремительно накрывает ее с головой, забирая тщетно задавливаемое волнение, комом стоящее прежде в горле, и подалась вперед.
Такаяма Кайдо — нет, генерал Жадеит, один из четверки Ши Тенно — неотрывно смотрел на нее своими светлыми глазами, дожидаясь ответа, и явно совершенно не торопился вставать.
Рей протянула руку и чуть коснулась его ладони, все еще накрывающей серую потрепанную книжную обложку. Она чувствовала чей-то чужой взгляд на своей спине — взгляд кого-то из тех, к кому хотела подойти и завести знакомство, — но сейчас даже этот взгляд, любопытный и пристальный, отошел для нее на второй план.
— Ты всегда был там, — сказала Рей и сама удивилась тому, как легко далась ей эта смущающая правда, от которой она не знала, куда себя деть.
Потому что этого человека в ее снах было много, безумно много. Он кружил ее подхватив на руки, кормил ее воронов, расчесывал ее вечно путающиеся тонкие волосы, приносил ей вишневые поленья для растопки камина перед гаданием — здесь, на Земле, далекие столетия назад.
И — ласково целовал почти каждую ночь перед сном, прежде чем закрыть глаза и дать ей устроиться у себя на плече.
А вот в священном огне Жадеит появился на памяти девушки лишь однажды — с перекошенным злобой лицом и горящей тьмой в прежде светлых глазах. В видении — воспоминании — он поднял на нее меч, а Рей выставила перед собой руку с огненным шаром в раскрытой ладони.
Это было так давно, но как будто только вчера.
Жадеит кивнул ей и поднялся.
— Идем, я помогу тебе все объяснить им, раз ты сама боишься.
Рей вскочила со своего места (излишне порывисто, на ее взгляд, хотя думать об этом поздно) и резко кивнула.
Давно пора закончить со всем этим. Или — начать снова.
Давно пора.
Комментарий к Act 7
**Такаяма Кайдо** — Жадеит. Кайдо — из «Воспоминаний о касабланках», там был секретарь отца Рей — «Кайдо-сан». Он напомнил Рей о Жадеите, поэтому здесь это его имя. «Кайдо» по идее использовалось в качестве фамилии, но я решила сделать его именем. Такаяма — потому что здесь есть иероглиф «гора», а Жадеит — генерал Дальнего Востока.
Здесь и в дальнейшем в примечаниях по мере необходимости буду пояснять насчет имен родителей героев из Серебряной эпохи.
**Селена** – в греческой мифологии богиня Луны. У меня ее зовут **Серена**, потому что я хотела таким образом сделать акцент на ее отличии от дочери Селенити. **Серена** (или Сирена) в свою очередь – демоническое существо, верхняя часть тела которых была женской, а нижняя — птичьей.
========== Act 8 ==========
***
Кайдо все помнил. Волей случая крепко связанный с иллюзорным миром, он знал и помнил все в мельчайших подробностях — о своей прошлой жизни и о своих прошлых ошибках. Это касалось и его принца, которого он видел среди других своих прежних друзей, и самих ребят, одновременно с которыми присягал своему сюзерену, и сенши, на одной из которых должен был жениться.
Да, Рейана. Ее он тоже очень хорошо помнил. Она была главным действующим лицом в доброй половине всех его видений. Другую половину оккупировал Эндимион, когда-то спасший ему жизнь и вылечивший его глаза. Два самых важных человека в его жизни, из которых он не смог бы выбрать одного и ради которых полез на рожон, только узнав, с чего началась война.
Как и все остальные Ши Тенно.
Правду сказать, сначала Кайдо долго не мог отделаться о мысли о том, что это все — его горячечный бред. Когда сны только начались, он был сильно простужен, и ему даже пришлось взять больничный, потому как сил на какие-либо дела не было совершенно. А ведь с высокой температурой и думать нечего о здоровом сне — уж в его случае точно, он всегда тяжело болел.
Тогда-то ему впервые и приснилась Рейана.
Черные волосы, тонкий шелк алого как кровь платья, печально опущенные уголки губ — и вороны, кружащие над их головами. Такова была их первая встреча в неформальной обстановке, когда Кайдо — нет, Жадеит — прибыл на Марс после заключения помолвки, чтобы познакомиться со своей невестой поближе.
Принцесса встретила его холодно и гордо, и печаль ее участи делала ее лицо, казалось, только старше и красивее. Ей было семнадцать лет.
Они нашли общий язык не сразу — только тогда, когда Жадеит увидел, как его невеста танцует в огненных всполохах, молясь о благополучии своей принцессы-хранительницы, и сказал, что делал бы также, если бы ему было кому молиться. Ведь у террианцев не было богов — они верили лишь в своего сюзерена, хранителя золотого кристалла и хозяина Иллюзиона, скрытой земли, доступной исключительно избранным. Лишь в жениха хранительницы, которой присягала на верность Рейана — тоже принцесса, имеющая кристалл. Который питался от мощи кристалла серебряного.
Как смешно — такая маленькая планета (даже не планета, а спутник), как Луна, имела такой мощный источник силы, и такая планета, как Марс, сравнимый по массе с Землей, вынуждена была от нее питаться.
Однако нельзя сказать, что королева Серена и король Арей не были довольны своим сотрудничеством. В конце концов, Луна была самым политически стабильным государством, ведь именно из-за него эпоха называлась Серебряным тысячелетием. Да и Рейана… она очень любила юную Селенити, бывшую младше нее на год. Наверное, ее любовь к златокудрой хранительнице была немногим меньше любви Эндимиона к этой потрясающей девушке.
И Жадеит прекрасно понимал их обоих — принцесса была нежна, светла и ласкова. И одним лишь словом могла залечивать душевные раны. Однако полюбил генерал все равно свою невесту, к юной хранительнице преисполнившись лишь уважения и восхищения — нрав похожего на волка Эндимиона она усмиряла на диво просто. Только руку ему на плечо положит — и принц уже кроток как жертвенная овца, которую заманивают на алтарь морковкой.
Рейана была другой, конечно. Мрачная, снисходительная и холодная, она вечно пеняла своей обожаемой принцессе на ее поведение тоном уставшей от детских проказ менторши, и ее буйный нрав пробивался лишь на охоте, как только девушка брала в руки лук и стрелы.
Она улыбалась незаметно и редко — лишь уголками губ, а смеялась и того меньше, только если Фобос и Деймос — старшие братья, в честь которых она назвала воронов — кружили ее по каменным плитам пола в замке на Марсе или если похожая в одном из своих белых платьев на эфирный дымок Селенити носилась вокруг нее с гребнем для волос.
В этой жизни улыбаться его прекрасная жрица стала немного чаще, но в целом почти что не изменилась. И Жадеит был безумно рад этому.
***
— Ты улыбаешься так, потому что рад встрече или потому что у тебя просто настрой хороший? — сидящий рядом Нефрит — Масато, его имя теперь Масато, привыкни к этому — наигранно легкомысленно стряхивал пепел со своей сигареты в урну и смотрел не на Кайдо, а куда-то на парковую аллею перед собой.
Чувствовалось, что этот разговор его здорово напрягал.
Жадеит мысленно усмехнулся. Уже хорошо, что они увиделись после той неловкой встречи в кафе. Теперь вот интересно, друг уже уверен в том, что не свихнулся, или у него еще есть сомнения?
— Пожалуй, причин даже больше, — заметил он совершенно спокойно. — Рей меня даже помнит, ты знаешь? она мне сама сказала.
— А сам-то ты вообще помнишь хоть что-нибудь? — ухмылка на губах у Нефрита — о Металлия, ладно! — была кривой. — Я когда кусок пирога откусил — подумал, с ума схожу.