– Не сегодня уже, – сделав ещё глоточек, она поставила кружку и взяла рыхлый кусочек халвы, принесённый ей же. – Так почему вдруг мне тебя заказали? Что там ещё за жуткая история? Волки.
– Ну, волки тут просто, как и везде, жрать ищут. Хотя, они, кстати, тут подвернулись. Картинка эпичная сложилась во всём своём драматизме.
– Ох ты! Спилберг в юбке, – хохотнула белокурая гостья. – Давай-ка мне свою версию картины.
– Да что тут? – начала хозяйка. – Поселение я нашла, присмотрелась издалека. Потом одного повстречала, поговорила коротко. Через пару дней другому показалась. Тот с рассудком покрепче первого простачка оказался, палкой стрелялкой в меня целился поначалу. Ну всё равно поговорили издалека, разошлись. А тут у вскорости их барон с гвардией приехал, дань собрать.
– А, так вот почему они мне Покупателя не так называли, – она только сейчас что-то для себя поняла. – А то Барон, Барон. Я, конечно, сразу подумала на Покупателя, да и фильтровала так все их пояснения.
– Сигрун, девочка ммоя, – протянув ей пустой бокал, решила подтвердить своим дополнением логику гостьи та. – Ну это же рабы Арсенала. Ты что, ярлыков не видела их по деревне всей.
– Ну в том-то и дело, Мадлен. Вообще! А ты меня знаешь, я придирчива к мелочам.
– Флаги поснимали, что ли? А! – вспомнила женщина. – Эти же не клеймённые. Точнее им всем тут клеймо под одеждой поставили. Это же «подснежники». У них прав побольше, чем у обычных крепостных Арсенала.
– Хорошо, с этим понятно. Дальше–то что? По ведьме-то? – она вернула ей вновь наполненный бокал. – У тебя там скоро каша перегорит уже. Сними сперва.
– Слушай-ка! Моя дорогая Сигрун,– вдруг поняла Мадлен, поднимая котелок с кашей. – Тебя же ищет королева бандитов.
– Да, я уже тоже в курсе.
– Ну так… – встретившись глазами с ней, та не стала продолжать.
– Расслабилась я что-то, – понимающе вздохнула Сигрун, глядя на дно своей кружки. – Я не хочу из-за этого менять наши планы, Мадлен. Справимся. Этот локальный прокол я превращу в слух, а после вовсе развею.
– Хочу знать как?
– Я вью верёвки почти из каждого хероносного Тритоновца на этой территории. Есть там Бабёхи крепкие, но с ними я на одной волне. Яйца каждого Тритона, все помещаются в моей одной ладони, – она продемонстрировала свою правую ладонь. – И каждый из них скрывает эту свою слабость перед своими.
– Ты до столичных чиновников даже добраться успела?
– О, нет. Это не в наших планах.
– Мы с тобой – живая легенда пустоши. Кумиры основных масс. Ты – целительница, я – воительница. Покупатель знает о легенде, но не знает о нас. Это залог нашего прекрасного существования.
– Это тост, моя девочка. Давай выпьем! – предложила хозяйка.
– Чувствую, тут не сильно радиация фонит. Так чуток.
– А тут уже давно не фонит. Это ты меня чувствуешь. Я выветриваюсь потихоньку.
– Ага. Шутишь?! Тебя потрогай – ожоги на полдня.
– Нет-нет. Я серьёзно, – Мадлен достала из рукава самодельную записную книжицу. – Вот. Смотри. Я нашла зависимость. И во всей формуле теперь появились переменные, влияющие на излучение. Смотри, вот. Тут, конечно, строго надо дозировать. И самой поменьше прятаться в старых городах. В общем, я могу это контролировать.
– Не хочу вникать. Доверяю твоему ззнанию, – подняла свою кружку с вином Сигрун.
Следующее утро было таким же мягким и безмятежным, как вечер. На пропечённых летним солнцем матрасах, благовременно вытащенных на веранду ведьмой Мадлен, они проснулись по обе стороны рыжей псины. Та тоже, пользуясь редким спокойствием, позволила себе уйти глубоко в сон, развалившись брюхом к верху.
– Дочка. Нас сейчас всех съедят, – утренняя лень Сигрун повлияла на эмоциональность этой фразы.
– Буф, – с такой же ленью ответила псина и, потянувшись, зевая перевалилась на бок, свалив свои лапы наспящую Мадлен.
Понадобился ещё час, чтобы все они окончательно проснулись. Огонь в камине был небольшой, чтобы разогреть чайничек на пару кружек.
– Там, во дворе, есть бассейн, – разливая в кружки кипяток, сказала хозяйка. – Я уже вторую неделю добавляю в ту воду реагент. Пить нельзя, но умываться точно можно. Даже свои бактерии смоешь.
– А я смотрю, чего это Дочка в него ещё не прыгнула?
– Антисептик чистый. Разве что не мылится. Кстати, дождевая вон там, в кадушке, есть. Но лучше не пить тоже. Вот тут, в вёдрах, с ручья есть ещё. Вчера натаскала.