— Вы кого-то ждете? — незнакомка как будто вслух прочла его мысли.
— Почему вы так решили? — внутренне содрогнулся Серебрянский, не в силах отделаться от неприятного ощущения, что его размышления каким-то непостижимым образом, пусть даже по случайному совпадению, стали вдруг достоянием другого человека.
— Я в некотором роде ясновидящая, — скромно сообщила дама. — В далекое прошлое и необозримое будущее заглянуть не могу, они мне не подвластны, а вот поведать о том, что произойдет в ближайшее время, пожалуйста. Опровергните мое предположение, если оно не верно — вы ожидаете прихода человека, с которым вас связывают сложные и противоречивые взаимоотношения, но в равной степени вы связываете с ним определенные перспективы. Я права или нет?
— Допустим, вы не ошиблись, — помолчав, коротко ответил Юлий Викентьевич. Как человек трезвый и здравомыслящий, он никогда не доверял адептам оккультных наук, но поразительный случай с компаньоном Труммом и ряд других, необъяснимых обычной логикой событий в его жизни, заставили его с недавних пор подходить к этому вопросу более осторожно и взвешенно.
— Разрешите вашу ладонь, — сказала новоявленная ясновидящая, высвобождая свою руку и беря его за запястье.
Серебрянский не стал противиться и, подыгрывая ей, лишь повернул ладонь к свету, подставив под красный луч прожектора:
— Хотите погадать? Да в этом полумраке разве что разберешь…
— Наоборот, красный свет делает линии на руке более зримыми и отчетливыми, — возразила она, рассматривая его ладонь. — О! А у вас такая странная линия жизни. Я ничего не понимаю… Подобный узор я, признаться, встречаю впервые. В линию жизни вкраплены сразу аж три знака смерти. Их наличие можно трактовать двояко: либо смерть угрожает непосредственно вам, либо людям, судьбы которых близко связаны с вашей. Судя по вашему возрасту, два из них вам уже не угрожают, этот опасный рубеж вы уже миновали. Остался последний, третий. Он приходится на момент, когда вы будете находиться в зените — успехи в личной жизни, процветание в бизнесе, признание деловых кругов. Если сейчас вы этого достигли, надо быть максимально осторожным и внимательным, берегитесь…
— Непременно учту ваш прогноз, — полушутливым тоном промолвил Юлий Викентьевич.
Музыка закончилась. Незнакомка кивком поблагодарила своего партнера, и он провел ее к столику.
— Сделайте одолжение, Юлий Викентьевич, налейте шампанского, — попросила она, когда они сели. — Мы прекрасно потанцевали, теперь можно и выпить.
Серебрянский с готовностью выполнил эту просьбу. Некая неопределенность ситуации уже начинала его забавлять:
— Ну, а что вы теперь придумаете, чтобы оттянуть разгадку вашего букета, а, госпожа ясновидящая? — игриво спросил он, поднимая свой бокал.
— Уже ничего. Отступать мне некуда, финиш, — тем же тоном ответила дама. — А теперь я поднимаю этот бокал и хочу выпить за… Ну, догадались?
— А-а-а, — растяжно произнес Серебрянский, — я все понял…
— Да-да, — не дала ему договорить дама. — Не далее, как вчера, возглавляемая вами компания отметила свой юбилей, не так ли? Наша скромная фирма по ряду существенных причин не смогла принять участия во вчерашних торжествах, поэтому мы исправляем свое упущение сегодня. Звучит банально, но лучше поздно, чем никогда. Я знаю, о чем вы хотите спросить… Не забывайте, дорогой юбиляр, я — ясновидящая и определить место, где вас можно застать, особого труда для меня не составило. Это по нашим понятиям, так сказать, задачка для первого класса, она по зубам даже начинающим вещуньям. Вот вам и разгадка букета. Как видите, все очень просто. И каждому событию действительно свое время, помните как у Ремарка — «Время жить и время умирать», а у нас с вами настало время выпить, выдыхаясь, шампанское ведь тоже умирает…
В это же время за столом, который ненадолго покинул господин Серебрянский, его любимая дочь, умница и красавица Анна, со скуки пересчитывая цветы, вдруг обнаружила, что их количество в букете равно ни больше ни меньше, как двум десяткам.
— Странно, — сообщив об этом факте необъятной бухгалтерше, задумчиво уставилась на букет дочь судовладельца. — Наверно, дарительница букета что-то напутала, число цветов почему-то четное, я трижды пересчитала.
— Действительно, милочка, странно, — откликнулась соседка по столу, отправляя в рот замечательный кусочек осетринки под хреном. — Очень странно! Я понимаю там ляпсусы в бухгалтерском деле, но тут… И вообще, от этого букета, откровенно говоря, веет жуткой безвкусицей — калы, насколько я знаю, это цветы несчастья, цветы скорби…