Серебрянский был несколько удивлен его звонку, им как-то не приводилось встречаться уже более года, но, несмотря на крайнюю занятость, он без колебаний назначил встречу в своем офисе в шестнадцать ноль-ноль и подробнейшим образом объяснил, как его разыскать.
Офис находился в Пурвциемсе неподалеку от Деглавского моста. Денек выдался приятный, дикая жара наконец отступила, и Каретников, будучи в центре, решил идти туда пешком, благо время позволяло совершить такую прогулку. Ему было интересно наблюдать перемены, происшедшие в городе за последние пару лет.
После скоропостижной кончины «нерушимого» Латвия, обретя независимость, мостила свою дорогу в будущее по собственному разумению. Зуд предпринимательства, охвативший почти все слои населения, стал приносить первые плоды — за этот короткий период облик Риги заметно преобразился. Столица стала чем-то смахивать на дамочку бальзаковского возраста, посетившую косметический салон. В ее центре на месте старых появились новые фешенебельные отели с самыми невероятными видами услуг. Фирменные, с роскошной рекламой магазины, под завязку затоваренные импортом, встречались теперь на каждом шагу. Впечатляло и обилие автомобилей иномарок, нередко самых престижных моделей. По количеству мелких магазинчиков, всевозможных салонов и разнокалиберных кафеюшек Рига уже не уступала крупным городам благополучного Запада. И все нарядно, аккуратно, со вкусом: каждому клиенту везде рады — с вниманием встречают, с улыбочкой проводят.
Но это были видимые глазу перемены. В поспешно открестившейся от «кошмарного советского прошлого» Латвии одновременно шли и другие процессы. И совсем не те, которые в свое время проповедовал для Союза не в меру говорливый главный архитектор Перестройки. Пошел процесс вывода российской армии из Прибалтики, процесс возвращения собственности бывшим ее владельцам, процесс размежевания государственными границами, процесс расслоения народа на граждан и неграждан, на богатых и бедных… Словом, развернувшись на сто восемьдесят градусов, суверенная республика рванула в Капитализм, напоминая при этом малоопытного марафонца, у которого усердия и азарта хоть отбавляй, а силенок и тактической смекалки маловато.
Здание, в котором располагался офис Серебрянского, Каретников отыскал не сразу. Оно затерялось в дебрях беспорядочно натыканных многоэтажек рядом с каким-то детсадом и, в отличие от других близлежащих домов, было выкрашено в странный морковный цвет. На просторной стоянке возле дома «елочкой» расположились около двух десятков легковушек и пара микроавтобусов. У некоторых машин крутились «деловые» в светлых рубашках и галстуках, со связками ключей на поясах и неизменным мобильным телефоном в пятерне. Каретников прошел мимо и, поднявшись по бетонным ступеням, толкнул тяжелую, внушительных размеров дверь.
После яркого уличного солнца свет в прохладном вестибюле казался явно недостаточным, и Каретников даже остановился, привыкая к новой обстановке. Впереди был холл с журнальным столиком и креслами, одну из стен покрывал внушительный гобелен. Здесь же, рядом с лифтом, была проходная с никелированной вертушкой. В застекленной кабинке сидел вахтер, за ним, у пульта, мордастый молодец в непонятной форме с наручниками на ремне и в солнцезащитных очках на мясистом носу. Вахтер вежливо поинтересовался у Каретникова, куда он и к кому, Каретников ответил. Тот кивнул и, не спросив никаких документов, сказал:
— Проходите. Вам третий этаж, секция триста шесть.
Поднявшись на лифте, он оказался на площадке в форме квадрата. Прямо у огромного во всю стену окна стояла группа людей, в основном, в шортах и простецких майках. Обвешанные фотоаппаратами и видеокамерами, они лопотали между собой то ли по-фински, то ли по-шведски. Вдоль других стен шли двери с табличками и номерами. Каретников миновал иностранцев и, обогнув раскидистую пальму в лакированной кадке, сразу уткнулся в нужную дверь. Нажал кнопку переговорника и, услышав в ответ приятный женский голос, доложил о себе. Раздался щелчок запора, он открыл дверь и оказался в приемной.
Миловидная секретарша в белоснежной блузке, сидевшая за отделявшим ее от посетителей полукругом барьером, привстала и с дежурной улыбкой еще раз осведомилась:
— Вы — Валерий Дмитриевич?
— Абсолютно верно.
— Очень приятно, — ровным, словно записанным на автоответчик голосом, сообщила она. — Юлий Викентьевич ждет вас. Пожалуйста, по коридору и вторая дверь налево.