– Полный бред, – заявил он, внимательно рассмотрев картину. – Они утверждают, что правое колено Иисуса исполнено в форме заячьей головы. Вот скажи мне, пожалуйста, это похоже на заячью голову?
Я подтвердил, что совсем не похоже. На мой непосвященный взгляд, это было похоже на самое обыкновенное колено.
– Никакой это не заяц, – продолжал Скэбис. – Это вылитый кролик.
Мы со Скэбисом были довольны, что нам все-таки удалось проникнуть в вечно закрытую церковь в Ренн-ле-Бэне и посмотреть, что там внутри, хотя, по сути, смотреть было не на что. Если, конечно, мы не упустили чего-то важного относительно зайца. Или кролика. Или что это было. Зато на следующий день мы поехали в Ле-Серпент, крошечную деревушку в нескольких милях от Монтазеля, и вот там было на что посмотреть. Это место было не связано с историей Ренн-ле-Шато, мы поехали туда исключительно из-за таинственного названия (Le Serpent, Змей) и, в общем, не пожалели. Даже наоборот. Там было много чего интересного. Например, впечатляющая статуя Христа (в стиле «священного сердца»), раскрашенная в три цвета: черный, белый и кроваво-красный, – и полустертая временем надпись, выбитая на древней стене у церкви. Какие-то странные знаки, похожие на иероглифы. В центре деревни располагался внушительный замок: не средневековый, а скорее относящийся к концу семнадцатого – началу восемнадцатого столетия, но все равно – настоящий замок. Из любопытных деталей стоит отметить каменное изображение человеческой головы на остроконечной крыше и двух птиц, вырезанных на стойках ворот – точно таких же, как птицы, расположенные по обе стороны надписи «Tentbilis Est Locus Iste» над входом в церковь в Ренн-ле-Шато.
Нам очень хотелось увидеться с Аленом Фера, но он куда-то пропал. Мы несколько раз заезжали к нему и подолгу стучали в дверь, но его то ли не было дома, то ли он не хотел открывать – даже в тот раз, когда нам показалось, что где-то в квартире играет радио или работает телевизор. Зато с Дженни мы встретились в первый же день, как приехали в Ренн-ле-Шато. Мы как раз выходили с кладбища, а она проходила мимо.
Дженни пригласила нас в гости – на следующий день, ближе к вечеру. За ужином она подтвердила, что продает дом в Рейне и переселяется на Гавайи. Среди гостей (кроме нас со Скэбисом, пришлиеще четверо человек) был весьма импозантный молодой мужчина с длинными светлыми волосами. Я вспомнил, что видел его в тот вечер в «Синем яблоке», когда Скэбис играл на ударных в саду у Тони. Оказалось, что он из Канады и живет в Ренн-ле-Шато уже около года, причем приехал сюда совершенно случайно – что называется, проходил мимо.
– Я знать не знал ни о какой тайне Ренн-ле-Шато. Я даже не знал, как называется это местечко.
И тем не менее он нашел здесь работу буквально в течение часа, как только приехал.
– А тут можно где-то устроиться на работу? – удивился Скэбис. – Я и не знал. А вы чем занимаетесь?
– Да так, помогаю тут кое-кому, – туманно ответил канадец.
Чуть позже, когда молодой человек на минуточку вышел из комнаты, Дженни сказала нам по секрету, что таинственный «тут кое-кто» – это Крот. После чего мы со Скэбисом принялись изощряться, стараясь ввернуть в разговор (чаще не к месту, нежели наоборот) идиотские фразы с намеком типа: «Видимо, вы человек близкий к земле», «А вы никогда не страдали симптомом «тоннельного зрения?», «В детстве вы не боялись темноты? Или замкнутого пространства?» Канадец лишь улыбался. В конце концов Скэбис не выдержал и задал вопрос в лоб:
– А эта ваша работа, она как-то связана с землеройством?
Но канадец опять промолчал и загадочно улыбнулся.
С тех пор мы его больше не видели. Должно быть, Кроту настоятельно требовалась его помощь.
Мы встретили Бельи на вокзале в Каркассоне. Он был нагружен по самые уши и производил впечатление человека, который приехал куда-то на несколько месяцев, а не на несколько дней. Помимо объемистого рюкзака, при нем имелся ноутбук и две большие коробки, закрепленные на тележке для сумок. В коробках было вино – новогодний подарок от Салима нам со Скэбисом, – но мы узнали об этом только тогда, когда Скэбис схватил тележку и бережно потащил ее вниз по лестнице. Бутылки внутри угрожающе зазвенели. Бельи принялся орать Скэбис, естественно, заорал в ответ. Обмен оскорблениями продолжался минуты три. Они ругались вполне вдохновенно, замысловато и громко – причем даже не поздоровавшись.
Они продолжали цепляться друг к другу весь вечер: Напрягались и ссорились по всякому поводу. В частности, они не сошлись во мнениях, как разжигают огонь в камине.