– Что происходит? – прошептал я, обращаясь к Скэбису.
– Без понятия, – ответил он. – Но надеюсь, Бельи нас не выдаст.
Как оказалось, образовавшиеся нелады с законом не представляли собой ничего серьезного. Дважды в неделю на Плейс-Дени устраивают продуктовый базар, и поэтому в ночь накануне на площади запрещается ставить машины. Жандармы увидели наши лионские номера и, проявив чудеса проницательности, догадались, что машина скорее всего принадлежит гостям города, остановившимся в гостинице тут же на площади.
– Полицейские были такие любезные, – сообщил нам Бельи за круассанами с кофе пару часов спустя. – Все извинялись и извинялись. «Нам очень жаль, – говорили. – Простите великодушно, но мы должны попросить вас убрать машину. Нам очень жаль, но мы будем вынуждены передать вам письменное предупреждение, если такое случится еще раз». Я уточнил: «Штрафной талон за неправильную парковку». «Нет, – сказали они, – не талон. Просто предупреждение. Но если такое случится в третий раз, тогда нам придется выписать вам штраф. Нам очень жаль, но таковы правила». Я в жизни с подобным не сталкивался, никогда. Помнишь, Рэт, ты говорил, что это волшебное место? Ну, то есть, что некоторые считают его волшебным. И если отношение полиции к гражданам может служить показателем, тогда я готов согласиться, что это место и вправду волшебное.
От Куазы до Ренн-ле-Шато мы добрались минут за десять. Расстояние – все-то две мили, но дорога все время идет в гору причем в гору очень крутую. Если нужно найти образное сравнение, я бы сказал, что этот узкий петляющий серпантин похож на змею с острым приступом желудочных колик. Переключение на третью скорость уже является поводом для ликования. Пейзаж вокруг – неправдоподобно красивый. Руины древнего замка на вершине скалы, сонная деревушка, разомлевшая под ярким утренним солнцем – и чем выше ты поднимаешься, тем более чарующим становится вид, хотя есть у меня подозрение, что все дело не в волшебстве, а в смещающейся перспективе.
При такой сложной дороге и великолепии завораживающего пейзажа я даже вздрогнул от неожиданности, когда, вписавшись в очередной поворот на 180 градусов, мы вдруг проехали мимо таблички с надписью «Ренн-ле-Шато». Чуть дальше стояла вторая табличка: «Les Fouilles sont Interdites». («Раскопки запрещены».)
За последние месяцы я столько читал, слышал и говорил про Ренн-ле-Шато, что теперь, когда я оказался здесь на самом деле, мне даже не верилось, что все это происходит в действительности. Я был взбудоражен гораздо сильнее, чем ожидал – по коже бежали мурашки, нервная дрожь предвкушения, – наверное, поэтому мне не спалось еще с вечера. Меня самого удивляло мое волнение, потому что я все-таки не настолько, «болею» Ренн-ле-Шато. Да, история Соньера – это действительно увлекательно и интересно, но я не повернут на ней, как Скэбис.
Деревня и вправду была совсем крошечной. Всего одна улица и несколько узеньких переулков, в каждом – не больше полдюжины старых домов (но опять же в настоящее время население Ренн-ле-Шато составляет от силы человек пятьдесят, даже меньше чем во времена Беранже Соньера). Книжная лавка, специализирующаяся по эзотерической литературе. Киоск с сувенирами – всевозможными безделушками для туристов.
Парочка ресторанов, один из них – под открытым небом на территории бывшего сада виллы Бетания. Кстати, второй называется «Синие яблоки», по завершающей фразе зашифрованного сообщения из второго пергамента, найденного Соньером. В самом центре деревни располагается маленький замок, шато Готпуль, в котором когда-то жила Мария де Бланшфор, но здание закрыто для посетителей и почти полностью скрыто высокими стенами и стратегически рассаженными деревьями.
Ближе к вершине холма, за очередным поворотом, улица упирается в гравиевую площадку, где можно поставить машину. Здесь, в самом дальнем конце деревни, откуда есть только одна дорога, а именно вниз, и находится мир Соньера. Здесь стоит церковь Марии Магдалины, сзади к ней примыкает церковное кладбище, а у западной стены примостился дом приходского священника – скромный, невзрачный и невыразительный, особенно по сравнению с богато украшенной виллой Бетания, которую Соньер выстроил прямо перед домом, закрыв ее от деревни. А с другой стороны церкви, в дальнем конце сада, возвышается Башня Магдала.