Для того чтобы представить виллу Бетания такой, какой она была когда-то, требуется толика воображения, но люди, которые сюда приезжают, не страдают отсутствием воображения. Например, я заметил в столовой, что кто-то недавно пытался расковырять под столом плитку пола. Несколько плиток было разбито, а цементный раствор раскрошен в порошок. В другой раз, когда мы были на вилле, Скэбис вдруг принялся топать по полу в одной из комнат на первом этаже. Да, действительно, судя по звуку, было похоже, что в некоторых местах под полом как будто присутствовали пустоты, но было бы глупо сделать из этого вывод, что таинственное сокровище Соньера лежит у нас под ногами в буквальном смысле слова. Хотя, с другой стороны, Мари Денарно не раз говорила, что жители деревни «ходят по золоту, даже не подозревая об этом».
Наши походы по соньерским местам неизменно заканчивались у Башни Магдалы. Башня стоит в самом дальнем конце сада, на краю небольшого обрыва, крутого спуска с холма. Здесь кончаются владения Соньера и территория Ренн-ле-Шато. Башня сама по себе не представляет особенного интереса (все помещение делится на две части: главный зал, весь заставленный книжными шкафами, и подвал), но зато с крыши, куда можно подняться по узкой винтовой лестнице, открывается изумительный вид. Хотя башня совсем невысокая, она расположена в самой верхней точке деревни, и отсюда видны и долина, и горы.
Мы со Скэбисом подолгу сидели на крыше башни и размышляли о тайне Беранже Соньера и о загадках истории вообще. Иногда мы говорили о великих исторических событиях. Иногда – об элементах внутреннего убранства в церкви Марии Магдалины. Время от времени Бельи приходилось играть роль третейского судьи. Часто случалось, что кто-то из нас рассуждал о какой-то детали, показавшейся ему интересной и значимой, тогда как его собеседник считал, что она несущественна. Например, Скэбиса очень интересовал вопрос, почему все так стремятся залезть на верхушку башенки, к которой ведет винтовая лестница. На старых фотографиях Башни Магдалы хорошо видно, что по наружной стене этой башенки проходила лестница, и скобы остались в стене до сих пор, но самой лестницы больше нет.
Конечно же, мы говорили о сокровищах Соньера, а иногда просто молчали, наслаждаясь чудесным видом на долину внизу, который сам по себе был сокровищем. Иногда.
– Много умных людей долгие годы ломали голову над разгадкой этой тайны, – вздохнул Скэбис однажды, вперив взгляд в горизонт.
– Ты хочешь сказать, что наши шансы равны нулю? – уточнил я.
– Я хочу сказать, вовсе наоборот. У умных людей ничего не вышло. Теперь пора взяться за дело придуркам. Знаешь, как говорится, дуракам всегда везет. Так что у нас с тобой очень хорошие шансы.
Через пару дней после приезда в Ренн-ле-Шато у нас уже был постоянный столик в ресторане под открытым небом в саду перед виллой Бетания. Хозяин ресторана, словоохотливый и неизменно веселый дядька по имени Жан-Люк Робин, лично следил затем, чтобы у нас на столе всегда было вино. Местное красное.
– Сервис с улыбкой и информацией к размышлению, – как-то заметил Скэбис.
Имелось в виду, что ресторан Жан-Люка, расположенный неподалеку от церкви, был идеальным наблюдательным пунктом и местом для «заведения и разведения знакомств», тем более если принять во внимание общительность Скэбиса, заводившего разговоры со всяким, кто попадал в его поле зрения, независимо от того, говорил ли он по-английски. Его не интересовали приезжие туристы, но если поблизости наблюдался кто-то из местных, уже минут через пять Скэбис просил Бельи пригласить его за наш столик и ставил ему выпивку (за наш счет опять же).
Среди наших новых знакомых была Дженнифер Пристли, прожившая в Ренн-ле-Шато больше десяти лет. Настоящая английская роза, хотя и родом из Уэльса, она носила светло-розовые юбки и душилась духами с тонким, едва уловимым ароматом. Стройная, светловолосая, загорелая, Дженни работала на полставки в музее и хорошо знала родителей Скэбиса. В 1970-х годах она была стюардессой и в свое время носила титул «Мисс Британские авиалинии». В тот день, когда мы с ней познакомились, они со Скэбисом заговорили о телепатии.
– Существует теория, что всякая мысль, сформулированная про себя, зависает у тебя над головой в виде незримого облака, в которое может проникнуть любой, кто владеет необходимым умением, – сказала Дженни, а я Подумал, что очень надеюсь, что она не владеет «необходимым умением», поскольку как раз в тот момент я пытался представить себе, как она выглядела в 1970-е годы, в форменной мини-юбочке стюардессы и все дела. Причем форма, которая мне представлялась, была, скажем так, далека от регламента.