— Я пришел сюда, чтобы рассказать вам о неслыханной пакости! — вскричал Шилф, пытаясь завладеть инициативой. — Вторжение и грабеж! Нападение и хулиганство!
— Решили чистосердечно признаться? — добродушно скосил на него глаза Гроссбландер. — Ну что же, это вам зачтется на суде.
— Сэр, — жарко зашептал Маньян, — ввиду великодушного жеста посла Шилфа сегодняшним вечером, думаю, было бы возможным пренебречь этим несомненным доказательством его жульничества. Мы можем присовокупить скрепки к нашему дару!
— Это его работа! — Шилф ткнул пальцем в сторону Ретифа.
— Постыдитесь, — с укоризной проговорил Гроссбландер. — Этот парень всего лишь носит мой саквояж. Маньян — офицер по расследованию. Его рвение должно быть известно и вам, Шилф! Вы совсем спятили? Но, как советует Маньян, я полагаю, что на этот раз буду к вам снисходителен. Но вы должны поклясться…
Гроссбландер хлопнул гроуси по худой спине и повлек его к ближайшему кубку с пуншем.
— Небо! — выдохнул Маньян. — Что за удача! Но я удивлен, как это Шилф осмелился на прием принести скрепки!..
— Он — нет. — Сказал Ретиф, — Это я так запланировал.
— А?.. Не может этого быть!
— Боюсь, что может, мистер Маньян.
— Но… в таком случае кража не доказательство и… его превосходительство обвинен зазря?!
— Не совсем так. Я нашел эти шестьдесят семь скрепок спрятанными в кабинете, под цветочной тумбой.
— О, боже! — Маньян промокнул платочком свой лоб. — Неужели нужно хитрить и воровать для того, чтобы принести немного добра этому миру? Иногда я думаю, что дипломатическая служба для меня слишком трудна.
— Забавно, — заметил Ретиф, взяв с подноса бренди. — Но и мне иногда она кажется достаточно трудной.