Владивосток
командир 1-го батальона
Военной учебно-инструкторской школы
подполковник Хартлинг
- Ну и дела творятся, переворот за переворотом!
Подполковник Хартлинг снова ощущал на своих плечах жесткость погон, но не прежних из золотого галуна, а защитных, пара которых нашлась в разграбленной квартире. На них, ввиду полной никчемности, никто из любителей чужого добра не покусился. Впрочем, кое-что уже стали возвращать прежним владельцам. Закройщик утром принес в свертке его саблю, которую уволок во время «демократизации», мотивируя тем, что спас оружие специально, чтобы вскорости возвернуть любимому офицеру. Глядя в эти наивно-честные глаза воришки, Хартлинг только горестно усмехнулся – «сознательность» во всех моментально проснулась после высадки на Русский остров целого батальона японцев.
«Выборное» начальство и семь десятков юнкеров из числа «пропахших большевизмом» заводил ввергли в то же самое узилище, из которого освободили всех офицеров. Предложив последним немедленно приступить к выполнению обязанностей, привести юнкеров в надлежащий, положенный всякому воинскому чину вид, и строго соблюдать военную дисциплину согласно уставу. Глядя на примкнутые к «арисакам» острые кинжальные штыки, играющие бликами на солнце, бесстрастные лица восточных соседей, готовых воткнуть в живот наточенную сталь в любой момент, мятежные прежде юнкера моментально «прониклись существом текущего момента».
Именно так, как любят говорить на публику сами большевики – порядок на Русском острове был молниеносно восстановлен, а приказы офицеров гарнизона и училища теперь ревностно исполнялись, а не обсуждались – будто славное довоенное время вернулось.
Опешившие от всего случившегося офицеры только недоуменно переглядывались, но на них тут же обрушился водопад сообщений, одно другого стоившие. Во-первых; красных в Иркутске раздавили, «Верховного Правителя» адмирала Колчака освободили, золотой запас бывшей Российской империи вернули. Теперь белые сами перешли в наступление, начисто уничтожив авангард красных, гонят их обратно, пока к Енисею. Во-вторых; образовано «коалиционное демократическое правительство Дальне-Восточной России», потому местная «Управа» из общественности, земцев и эсеров «приказала долго жить» - ее представители были немедленно делегированы в Иркутск. В-третьих; перед замершим строем юнкеров прочитали приказ по армии и воззвание правителя ДВР генерала от инфантерии Каппеля – вот тут всех тряхнуло хорошенько, даже шепотков по замершим шеренгам не прокатилось, настолько все были потрясены.
После короткого обсуждения офицеры школы пришли к единому мнению – раз содержание, оставшись неизменным, определяет форму, то появление некоторых атрибутов в обмундировании и обращении как уступку «завоеваниям революции» можно перетерпеть. Более того, единодушно решили – теперь большевикам и партизанам будет трудно раздувать звериную ненависть к «золотопогонникам», которых просто не стало – у них всех защитного цвета погоны на плечах, с зелено-белой сибирской окантовкой, а «товарищей офицеров» уже контрой назвать невозможно по определению.
Как и выступить против власти истинно «Народных Советов», что воцарились сейчас по территории Восточной Сибири!
В определенной мере возвратился консервативный земской уклад, а отнюдь не прежняя политическая совдеповская шайка-лейка, собиравшая ранее одних беспринципных демагогов. Обычные нормальные рабочие органы власти, из тех же уже выбранных крестьянами волостных старшин и городских «гласных» - вполне легитимное управление, как ни крути, из которого просто вывели болтунов и всяких там «товарищей».
Из Владивостока отправленные туда на разведку офицеры приехали в самом приподнятом настроении. «Союзники» сейчас дружно выступили единым фронтом – везде патрули, митингов не проводят, красные флаги с улиц и домов начисто исчезли. Нет и спустившихся с сопок партизан – их разоружили и надежно запрятали под крепким караулом вместе с вышедшими на свою голову из подполья большевиками. Все части гарнизона, еще толком не «разболтавшиеся» во внезапно нахлынувшем революционном угаре, спешно приводят в нормальный воинский вид, офицеров и генералов уже вернули на прежние должности.
Но отнюдь не всех – тех, кто проявил «недостойную слабость», настоятельно убедили написать рапорта по «болезни». А потому отбыл с Русского острова полковник Плешков с переводом в резерв чинов округа – споров погоны, он снял и форму, ходил в заключении в фуфайке. Потому начальником школы был назначен полковник Рубец-Мосальский, сразу взявший всех подчиненных в оборот, наведя строжайшую, прямо аракчеевскуюдисциплину – теперь у него боялись даже пикнуть.