- Не будет таких толстосумов, это могу обещать тебе точно. Как этого добиться пока сам не знаю, но в нашем будущем подобных «Тит Титычей» здесь точно не будет. И братьям Меркуловым в Приморье укорот сделаем в самое ближайшее время, и всем тем рябушинским и гучковым, что сейчас в эмиграции находятся и сюда захотят прибыть!
«Я тебе верю, потому и здесь, с тобою. Ведь смотри, что получается – сейчас три миллиона населения, в мое время было уже одиннадцать, с учетом того, что более миллиона уехало из региона. Я просто подумал, что если вы примите всех эмигрантов, империю уже покинуло три-четыре миллиона соотечественников. А также всех беглецов от советской власти – летом уже будут восстания крестьян, а самое большое полыхнет в западной Сибири в феврале следующего года, то десять миллионов человек в ДВР лет так через пять уже может быть. И это как минимум, может прибыть и больше».
- Может и так быть, - согласился генерал Каппель, и как офицер генерального штаба немедленно начал обдумывать различные варианты развития обстановки в самом ближайшем будущем. Удержать любой ценой осколки империи, и потом, получив из них опору, начать воссоздание державы, той будущей России, что станет по-настоящему великой, единой и неделимой!
Оказанная «собеседником» (а как назвать иначе такой внутренний голос) помощь уже просто колоссальная!
Ведь если не считать собственной жизни и бесценных сведений о будущих событиях (еще не свершившихся, но которые можно частично изменить в лучшую сторону), то в здешнем активе уже имеется практически все Приморье – белое, а отнюдь не красное!
Чехи там уже провели контрпереворот, правда за помощь заберут сорок из семидесяти миллионов золотой звонкой монетой, что есть во Владивостоке сейчас (а так большевики просто вывезли бы эти деньги в Амурскую область). Можно полностью рассчитывать на складированное чехами оружие корпуса (а ведь японцы его чуть не прибрали к собственным рукам, наплевав на свои гарантии, и, в конце концов, оно досталось именно красным, что под «вывеской» народоармейцев ДВР заняли Приморье в 1922 году). Сюда можно приплюсовать две дюжины новеньких французских аэропланов «Сальмсон и тридцать танков «Рено» (эти должны были достаться в будущем китайцам), да вдобавок еще получили десяток американских танков (а ведь янки их просто сбагрили партизанам в той истории). Кроме того, теперь не будут отправлены обратно в САСШ толстые тюки банкнот, отпечатанных еще по заказу Временного правительства Керенского на два с половиной миллиарда рублей. Но что с ними делать (сумма ведь огромная, на всю Россию), генерал Каппель пока просто не знал.
- И чем нам следует заниматься?
Владимир Оскарович общался со своим «альтер-эго», имя которого он не знал (ему категорически в том отказали), исключительно так – будто с собственной памятью или отражением в зеркале.
«Думаю тем, чем ты и занимаешься. Победить большевиков уже нельзя, за ними масса крестьян и рабочих, но вот надолго затянуть войну можно, есть даже небольшие шансы оставить за собою осколки империи. Я роман в свое время читал под названием «Остров Крым», на котором якобы удержались белые в течении шестидесяти лет».
- Хм… Было бы интересно узнать более конкретные вещи и по этому произведению, и по многому другому…
Петровский завод
бывший министр снабжения
Временного Сибирского и Российского правительства
Серебренников
Иван Иннокентьевич пребывал в состоянии полной растерянности. Он последние три недели только радовался чудесному спасению – 20 января чехи взяли его, скрывающегося в городе у знакомых, в один из своих эшелонов, проходящих нескончаемой лентой вдоль Ангары, за которой дымили печными трубами многочисленные дома ставшего родным Иркутска. В городе ждала бы неизбежная гибель в самом скором времени – политических врагов большевики разыскивали со всем рвением, куда там пресловутым жандармам (прояви те хоть десятую часть такого усердия, то всех бы революционеров в стране извели под ноготь).
Серебренников являлся достаточно известной у сибирской общественности фигурой - один из трех главных министров Временного Сибирского правительства, наравне с Вологодским и Михайловым, он вел переговоры с КОМУЧем на Государственном Совещании в Уфе, которое привело к появлению пресловутой Директории. И вот тут Ивану Иннокентьевичу пришлось сыграть одну из значительных ролей в своей жизни – быть одним из министров, что помог адмиралу Колчаку стать «Верховным правителем России». С таким «послужным списком» участия в белом движении его ждал неминуемый расстрел – хотя политическим деятелем он никогда не являлся. Более был известн как ученый, краевед, активный деятель «областничества» - так называемый сибирский «автономист».