— Мне правда жаль, что вы оказались в такой ситуации. Если я могу вам чем-то помочь — просто скажите.
— Заберите свой заказ и сделайте всё, чтобы те люди узнали об этом, — вздохнула Женя, — В таком случае сомневаюсь, что мне будет что-нибудь грозить. И заплатите оставшуюся часть суммы.
— Конечно, — кивнул я, оформляя перевод, — Может быть, вам нужна охрана? Транспорт, гостиницы? У меня есть возможность увезти вас в какое-нибудь безопасное место
— Не утруждайтесь, я не впервые оказалась в такой ситуации. Исчезну на какое-то время, «размою» своё пребывание в сети. В конце концов, действительно, отдохну где-нибудь на ваши деньги. Далеко за пределами гигаполисов.
— Отличный план. Но если вдруг я смогу вам…
— Знаете, Марк, для начала я советую изучить найденный документы. Мне пришлось перепроверить массу информации о тех пятерых людях, которых вы велели найти. Так уж вышло, что я погрузилась в эту историю. И думаю, вам не понравится то, что я нашла.
В груди пробежал ледяной холодок. Я взял браслет, покрутил его в руках.
— Можете проверить всё сейчас, я подожду.
— Полагаю, там довольно много информации?
— Изрядно, так и есть. Фото, видео, записи воспоминаний, документы, справки, распечатки звонков, записи разговоров, и ещё куча всего.
— В таком случае нет смысла проверять такой массив данных здесь. Займусь этим в более приятной и безопасной обстановке. Информация у меня, контакт мы заверили, деньги вы получили, от помощи… — я вопросительно посмотрел на хакера, но она отрицательно мотнула головой, — … отказались. Спасибо вам, Евгения.
— Пожалуйста. Но прошу, в ближайшее время не звоните мне. Если будет необходимость — я сама с вами свяжусь.
— Конечно, — я встал из-за стола, — Надеюсь, ещё увидимся.
Надев браслет на руку, проверил его на наличие вирусов, и не стал подключаться сразу. Сегодня у меня будет много времени, чтобы, наконец, узнать — куда делись все мои друзья и семья?
Василий Григорьевич Соколов.
Дата смерти: второе июня две тысячи девяносто восьмого года.
Три… почти три года назад ты умер, папа.
Глоток обжигающего виски. Напиток ледяной, словно вода из проруби. Когда то мы с тобой ездили на зимнюю рыбалку, ты помнишь, отец? После первого года в академии. Сколько мне тогда было, шестнадцать?
Помню как на старом вертолёте нас высадили посреди ледяной равнины. Озеро Байкал, охренеть просто, как ты выбил разрешение там порыбачить? Нас оставили там на три дня. Тебя, меня, и твоего товарища с сыном. Какой-то бизнес партнёр, как же его звали?.. Паренька я помнил — Константин позже тоже поступил в академию, но по стезе солдата не пошёл, остался в штабе. Интересно, где он сейчас? Ведь мы с ним рыбу вместе ловили… Готовили её на костре, делили хлеб… Вспомнит он сейчас этот эпизод из наших жизней? И значит ли он что-нибудь для него?
Мне было чертовски жаль, что у нас с отцом было мало таких моментов, врезавшихся в память. Но те, что имелись, засели в мозгу надёжнее, чем при записи на нейрочип.
Мы никогда не были слишком близки, но сейчас, в момент, когда я узнал о его смерти, отчётливо понял — ближе чем сейчас, отец мне уже никогда не будет.
Наверное, именно поэтому я сидел в гостиной своих апартаментов и пытался вызвать в памяти всё, что только помнил о нём. В полной темноте и одиночестве. Впрочем, нет — компанию мне составлял минибар, с которым я успел довольно близко пообщаться. Затуманенный алкоголем мозг хуже работать не стала, зато чувство потери слегка притупилось.
Я знал, что утром оно вернётся. Но сейчас просто не мог сосредоточиться, зная — у меня в руках и другие имена. Тех, кто хоть что-то значил для меня. Тех, ради кого я выжил после всего, что со мной случилось.
Елена Васильевна Соколова.
Дата рождения…
Дата смерти: декабрь 2100 года.
Лена, сестрёнка, ну как же так? Как же так?.. Я ведь уже был на свободе… Я ведь уже знал, что скоро приеду и найду тебя! Как же так?…
Кристина Маратовна Шельц
Дата рождения…
Дата смерти: декабрь 2100 года.
Крис, девочка моя… Господи, ну зачем, зачем ты велел им ехать в Берлин?! Вспышка нового штамма холеры выкосила почти сорок процентов населения гигаполиса — и вы оказались в их числе, девчонки… Почему, почему?!
Я читал, не веря своим глазам. Находил немногочисленные фото с личных аккаунтов девушек. Лена перестала публиковать что бы там ни было спустя два года, после моего ареста. Если верить справкам от врачей, у неё появились отклонения в поведении. Сестра срочно подружилась с шизофренией и паранойей, которые год за годом прогрессировали. Оставшись без семьи и денег, ей повезло с Крис — девушка, как я и просил, взяла Лену на своё попечение.