Сакс, сучий потрох… К тебе, судя по всему, тоже заглянул этот некто, и предложил нечто ценное, не так ли? Что, прости? ХОРОШУЮ ДОЛЖНОСТЬ?! Что ж, разумная цена за несколько человеческих жизней. Ты, Сакс, все годы службы был мразью, теперь я это отчётливо вижу. Тогда был молод, наверное, верил в лучшее в людях. Чёрт…
Найденные улики, показания свидетелей, правленные (я был уверен в этом, хоть прямых доказательств и не было) воспоминания, скорость, с которой дело раскрутили и замяли, Сакс, ставший начальником охраны Годуновых.
Всё выводы, которые можно было сделать из всего этого, все ниточки — всё это тянулось к Пете Годунову. Или тени его отца, всегда маячившего за спиной отпрыска. Во всей этой истории был аноним, который очень сильно хотел, чтобы мы с отцом исчезли. И всё говорило о том, что анонимом этим был Годунов-старший.
И те покушения по пути в тюрьму и в ней — не его ли рук дело? Когда никаких концов не нашлось? И не он ли стоит за тем, как сокамерника отца свернул ему шею?..
У меня был вопрос. Если он подставил нас — почему? Была ведь первопричина, я уверен, что Сергей Валерьевич не от безысходности решил сделать нас козлами отпущения? Или этой причины не было, и я сейчас думаю совершенно не о том?
Всё, что я нашёл в файлах о Петре, укладывалось в эту теорию. Более того — всё то, что Женя раскопала, тоже косвенно указывало на это. Я просто сопоставлял даты. Год когда нас арестовали — Годуновы перехватили контроль над тремя отцовскими цехами, сделали начальником охраны человека, лжесвидетельствовавшего на моём суде.
На следующий год — стали партнёрами «Оборонэкса» по контракту отца, который заморозили. Они просто выкупили его вместе с нашим производством — и всё.
Ещё через несколько лет стали очень много контактировать с другими корпами из столицы и вскоре перебрались туда.
Бизнес — так можно характеризовать то, чем занимались Годуновы. В самом широком смысле этого слова. Особых выводов я сделать не мог — потому что никаких данных по финансам у меня не было. Так, кое что общее.
Здесь часть инвестпортфеля, тут — доля акций в компании. Здания, заведения, услуги, информация. Помня отца Пети, я подозревал что получив доступ к деньгам из рук корпораций, он развернется на полную. Даже из тех открытых данных, что нашла Женя, было понятно — Годуновы за последние годы очень сильно поднялись, и теперь их можно считать едва ли не столичной элитой. Яхты, глайдеры, перелёты, путешествия, деньги, дизайнерская одежда, дорогая еда, совершенно недоступная «простым смертным».
Разложив всё по полочкам и обдумав многократно, я, наконец, встал с дивана. Подойдя к окну, сдвинул его и босиком вылез на балкон в одной рубашке и брюках. Холодный ветер слегка остудил голову. На улице уже светало, и над морем вот вот должен был появиться край солнечного диска.
Чтобы узнать наверняка, что случилось, чтобы увериться или разувериться в своих предположениях, нужно поговорить всего лишь с одним человеком. С юристом Александром Озёровым. И сделать это было нужно в самую первую очередь, пока есть такая возможность. А скорбеть… отправлюсь сразу после этого.
Ну что ж… Дун Во Цэнгуан, как говорили в Пекине. Жди меня в гости, Саша.
Глава 4 — Бросаю
Я не хочу быть тем,
Кто всегда втянут в битву,
Ведь в глубине души я понимаю,
Что это тупик.
Февраль 2101 года. Сочи.
Пальцы рук сами собой отстукивали на руле какую-то мелодию. Я сидел в глайдере уже третий час — ждал, пока господин Озёров соизволит появиться в арендованной квартире. Припарковался на втором ярусе огромной парковки и внимательно разглядывал всех людей, входящих в здание напротив. Они были единственным фактором, который невозможно было предугадать и просчитать.
Всё остальное — система безопасности здания, подход к нему, расположение квартиры и прочее, прочее, прочее — было давно известно.
Мой мобиль, кстати, был куплен за наличные и я до сих пор не удосужился поставить его на учёт. На руках имелась лишь бумажка на право владения, но его следовало подтвердить в любом региональном миграционном ведомстве. Чего я делать, конечно же, не намеревался. Всё равно из города придётся уезжать. Осталось последнее дело — и здесь меня больше ничего не держит.
По сути и задержаться пришлось оттого, что нельзя было заявится в контору к Саше, перевернуть там всё вверх дном, покопаться в его голове и спокойно уйти.