- Страшно… – не соглашается упрямица, пыхтя, как ёжик.
- Тогда есть другой способ. Даже лучше, – ухмыляюсь и с огромным удовольствием впиваюсь в сладкие-сладкие губы.
- Эй! Есть кто в лифте? Вы там как? Подождите немного, сейчас вытащим, – прорывается спустя какое-то время в сознание чужой голос, заставляя разорвать поцелуй.
- Ждём, – говорю громко, чтобы нас услышали.
И снова сосредотачиваюсь на своей невесте.
Глаза в глаза.
- Мне кроме тебя никто не нужен. Было бы по-другому, ни за что не позволил себя окольцевать. Даже в шутку, – тихо произношу то, что думаю, и глажу Арсю по щеке. – Не хочу больше игр, давай попробуем по-настоящему.
- На полгода?
- Насовсем, – чмокаю строптивицу в нос и, достав из кармана помолвочное колечко, возвращаю его на законное место.
Эпилог
СТАС
В какой момент игра и желание прогнуть, ужалить, насолить переросли в нечто более важное и значимое? Сформировали потребность видеть, чувствовать и ощущать именно её рядом? Только ЕЁ.
Ведь, в принципе-то, ничего в моём мироощущении особо не поменялось. Я также свободен, доволен жизнью и счастлив. Я продолжаю замечать вокруг красивых девчонок.
И всё же… поменялось ВСЁ. Ориентиры сместились. Сконцентрировались и закрепились на одном единственном человечке.
Невесте.
Именно так, без кавычек.
Она – мой личный крючок. Та, кто тянет за собой моё тело, взгляд, эмоции, желания.
Да, я замечаю других, но они блеклы и неинтересны, потому что это всё не то.
Я доволен жизнью, потому что в ней есть ОНА, та, кто раскрашивает каждый мой день радугой из ярких красок и эмоций.
Я всё также свободен, как хотел когда-то. Однако, стать «занятым» ЕЮ – теперь моя главная цель.
И я счастлив… потому что в ЕЁ глазах вижу своё отражение.
Набираю хорошо знакомый номер и говорю собеседнику на том конце провода лишь одно короткое, но очень ёмкое слово:
- СПАСИБО!
А после иду к своей любимой язвочке, чтобы задать ей ежедневный не дающий мне уже несколько месяцев покоя вопрос: «Ты выйдешь за меня?». И верю, что положительный ответ всё же скоро услышу.
АСЯ
Ну, что сказать?
Новиков всё-таки меня обыграл, пусть пока и не догадывается об этом.
Нет, остановились-то мы на счете 3:2 в мою пользу еще прошлой весной.
Ага-ага.
Уже год прошел с тех пор, как, застряв в лифте, Стас предложил попробовать стать официальной парой.
Что ж, вполне удачно. До сих пор вместе. Живы и здоровы, несмотря на наши взрывные характеры и кипящие постоянно страсти.
За прошедшее время мы отлично научились чувствовать друг друга, подстраиваться и сглаживать острые углы.
Влюбились ли мы? Однозначно, да.
Любим ли так сильно, что до дрожи в руках и спертого дыхания? Не скажу, потому что боюсь сглазить. Вообще боюсь рассказывать о своём счастье хоть что-то, потому что оно моё. Личное.
На данный момент мы всё еще живём в Питере. Я учусь, жених преподаёт. А спортивным центром в Братске так и руководит Жданов.
Правда, через месяц это всё изменится.
Я закончу второй курс, обязательно на одна пятерки. И подам заявление о переводе на заочное, чтобы вернуться в родной город, куда так хочет, пусть и скрывает, Стас.
Почему?
Да всё просто!
Потому что мой любимый и упёртый брюнетистый зараза добился-таки своего.
Причём, всего и сразу!
«Я согласна!»
Отсылаю ему первое сообщение, как только выхожу из кабинета УЗИ.
«Но никакого торжества на тысячу человек! Даже если дед снова в больницу спрячется))»
Шлёпаю вдогонку второе.
«Учти: мне нельзя волноваться))»
Добиваю третьим.
А потом набираю Иришку и, всхлипнув, вопрошаю самое важное:
- Как ты думаешь, УЗИ может ошибаться?
- Сомневаюсь, – тут же ориентируется любимка. – Ну что? Кто крестная? Я или Женька?
- Обе, – всё же не сдерживаюсь и начинаю смеяться и плакать одновременно, – диагноз: многоплодная беременность.
АРКАДИЙ ИЛЬИЧ
- Ну, что, Аннушка? – подмигиваю обворожительной особе, сидящей в соседнем кресле возле камина. – Вот и женили мы нашего среднего внука.
- Аркаша, я никогда не сомневалась в твоих талантах, – легонько хлопает меня по ладони моя любимая супруга.
- А правнуки какие? – перевожу взгляд на стоящую на комоде большую фотографию, где Станислав держит в руках два конверта с младенцами: один розовый, а другой голубой. – Невозможно налюбоваться.