Вечером Кристофер предложил Арине приехать к нему и съездить на смотровую площадку за знаменитой надписью «HOLLYWOOD». Кевин остался дома и смог немного расслабиться, Тед собрался в Беверли «по работе», как он любил выражаться.
– Господи боже, ты ещё за косичку её дёрни. Это не выносимо уже. У меня племянник также себя ведёт, но ему четырнадцать, Крис! Четырнадцать! – наигранно возмущался Тед, когда понял, что друг не предупредил девушку, что поедут они на мотоцикле и та надела короткое платье.
Арина стояла и растеряно смотрела на шлем, который протягивал Кристофер, улыбаясь своей затее. И он знал, что любопытство этой девушки родилось вперёд неё, поэтому отсчитывал про себя колеблющиеся секунды.
Одиннадцать…
– Окей! – она дёрнула шлем и заглянула внутрь. Надела и подошла к боковому зеркалу. Нагнулась. – «Звезда!» – Села сзади Кристофера, крепко обняла за тело, закинула ноги и упёрлась пятками в шов на кожаных штанах.
Дорога петляла по холмам, и мотоцикл наклонялся, от чего Арина сильнее прижималась к Кристоферу. Они проехали пятачок с оставленными автомобилями, остановились у шлагбаума, подождали пока тот, скрипя, поднимет полосатую руку и дальше уже поехали по асфальтированной дорожке к радиовышке.
В каждом городе, даже самом маленьком есть возвышение, с которого открывается вид на окрестности. И чем цивилизованней место, тем зрелищней пейзаж, но какой бы не была панорама, она рано или поздно приедается и перестаёт распалять воображение. Так уж повелось, что люди перестают ценить, не имея противовес. А добро стирается без зла.
– Я вот понять вас русских не могу, – заговорил Кристофер, как только Арина оторвалась от вида Лос-Анджелеса. – Зачем вам другие страны? Почему вы постоянно ломитесь уехать? Поднимаете чужую экономику, инвестируя свои деньги, чтобы только в будущем иметь призрачную возможность получить гражданство. Я вот наоборот планирую стать гражданином Российской федерации.
– Здесь красиво. Вот смотри. Эти небоскрёбы посреди города, они словно Титаны охраняющие порядок. Они смотрят сверху и всё видят.
– У вас ещё красивее. Ты не понимаешь. Здесь для тебя просто много нового, но поживи несколько лет и ты не будешь этого замечать. Ты не была пока нигде кроме Бостона и теперь Лос-Анджелес, ну Сингапур. И то только в дорогих, начищенных до блеска районах. Хочешь, я могу показать тебе другую Америку, и ты поймёшь, о чём я. Это знаешь, как мишура шоу бизнеса. Ты видишь картинку и мечтаешь быть звездой, а когда тебе показывают внутренности и дают их попробовать, то не каждый согласится остаться.
– Людям свойственно считать, что где-то там лучше. Ты и сам говоришь, что хотел бы в Россию. Почему люди не могут хотеть в Америку?
– Вот махнуться бы и проблем нет. Да? Но ведь нет, вы свои просторы хрен отдадите, и ценить их не хотите.
– Интересно ты рассуждаешь. У нас много тех, кто даже не помышляет о другой стране. У меня мама, например, всегда говорила, что счастье надо строить вокруг себя, а не гоняться за ним по свету.
– Почему дети тогда бегут из родных мест?
– Человеку свойственно совершать свои ошибки. Может и мы с Матвеем придём к тому, что лучше России и быть не может. Соберём свои пожитки и вернёмся.
Кристофер посмотрел на маленькую блондинку с мечтательным взглядом и понял, что однажды потеряет её безвозвратно. Хотя потерял он её именно в тот момент, когда привязался. Жизнь для него, это приключение, иногда трагедия, а сейчас выбор и азарт. До встречи с ней он не знал слова «нельзя», а теперь оно занозой свербело и «брало на слабо».
«Чёртов Брайан Аттвуд! Не ошибается он! – усмехнулся он и потянулся за сигаретой, но вспомнил, что здесь запрещено курить. – Нет, ты не ошибся, сукин сын, как раз то самое яблоко».
– Опять крутишь какую-то пакость?
– Нет. Устала? – взглянул он исподлобья и уже знал, что ответ будет отрицательным. Она как любознательный ребёнок среди огромного количества новых игрушек, не чувствует ни голода, ни жажды, ни усталости. – «Так легко её впечатлить». Хочешь, могу отвезти тебя завтра на холмы Болдуин. Там вид ещё шикарнее. Лос-Анджелес на фоне горы Сан-Гейбриел. Как ты любишь говорить: «выходи за рамки – сочетай несочетаемое». Стекляшки и горы. Хотя зимой это выглядит ещё более неправдоподобно.