– Каждый смотрит через свою призму, – спокойно отозвался Яхве и, поставив чашку с чаем на стол, продолжил: – Он просто не испытывал в своей жизни ничего, кроме похоти, вот и думает, что чувство, которое вызывает у него Арина – это желание обладать её телом. Но всё ведь поправимо, человек быстро учится, если у него хороший учитель. Это ведь ты Люцифер, слишком рано решил, что всё знаешь и умеешь, поэтому покинул своего учителя. – Он ещё раз посмотрел на сына, чтобы убедиться, что тот слушает. – В отличие от тебя, у людей нет такой возможности, вся их жизнь – это школа, из которой только один выход.
– То есть, ты хочешь сказать, что он хочет взять её в тур совсем не для того, чтобы лишить невинности?
– Их желания, не всегда совпадают с реальностью. Я бы даже сказал, что это происходит крайне редко. То, что он желает сейчас, может повернуться и поменяться с точностью до наоборот. Они считают, что это прерогатива женщин – желать то, чего сами не знают, хотя очевидно, что это прерогатива всего человечества.
– Меня больше волнует… – начал Люцифер, но Отец его прервал.
– Тебя это совсем не должно волновать, сын! – его голос стал суровым. – Может, хватит уже вмешиваться? У нас с тобой не было договора, что ты мешаешь ему. Пора бы дать уже свершиться тому, что должно произойти. Не доводи до абсурда. Это становится смешным: то, как ты пытаешься сохранить её невинность. Когда это касалось других мужчин, я не вмешивался, но его ты сам выбрал, так отступись уже.
В ответ послышалось гулкое рычание. Одна только мысль, что его маленькой девочкой овладеет мужчина, бросала в ярость. Но понимание того, что у них с Отцом есть уговор, связывало руки. Он готов был убить Кристофера только от осознания того, что он прикоснётся к его крошке. Поэтому поклялся себе, что как только спор закончит своё действие, он непременно приготовит для Кристофера достойный финал.
Глава 21
Глава 21
Чемоданы собраны и радость от того, что ещё не всё потеряно, а может быть, всё ещё только начинается, переполняла Арину. У неё было предостаточно времени, чтобы разобраться в своих чувствах и эмоциях по отношению к Кристоферу. Теперь она чётко понимала, что хочет быть с ним. Та поездка в Неваду, а потом и в Лос-Анджелес сыграли ключевую роль в их отношениях. Лишившись любой поддержки, со стороны брата и друзей Арина полностью отдалась на волю мужчины, который взвалив на себя груз ответственности за столь несносное существо, как она. Выполнил программу на сто процентов и ни разу не споткнулся. Он всегда был плохишом, но когда связался с ней, то понял, что становится наседкой и превращается в «правильного мальчика» для плохой девочки. И это не то, чтобы ему хотелось делать, просто приходилось. Кому-то всегда приходится брать на себя ответственность. И что оказалось странным для него, ему это начинало нравиться. Он получал особое извращённое удовольствие несравнимое ни с чем ранее испытанным.
Что принесёт им этот тур, ни один из них не догадывался, но каждый делал свои ставки. Один рассчитывал получить всё и даже больше, другая добиться единоличного владения.
– Сердце замирает? – спросил Кристофер, когда самолёт заходил на посадку в аэропорту Санкт-Петербурга «Пулково – I».
– Почему оно должно замирать?
– Ну как же? Родина твоя.
– У человека замирает сердце не от места, а от того, с чем оно связано, – задумчиво проговорила Арина, разглядывая огни. – А в этом месте у меня нет особых воспоминаний.
– Но ведь когда что-то видишь впервые, это вызывает интерес.
– Когда я первый раз приехала в твой дом, – она изобразила кавычки, – то подумала, что очутилась в логове вампира, а потом когда ты вышел, решила, что ты подходишь этому месту. Вот это было эпично, – усмехнулась она, вспомнив тот вечер. – А огни аэропорта везде одинаковые.
Что-то поменялось в ней.
«Устала? Насытилась?» – предположил Кристофер.
Когда он только начинал путь к вершине, всё казалось фееричным. Каждое выступление как небесное снисхождение. А первый тур – высшее благословение. Но туман эйфории быстро рассеялся и остался только огромный труд, приносящий огромные деньги и популярность, чтобы понять, что для счастья, этого слишком много. В самом начале пути он видел только обёртку и стремился к ней, теперь он находился внутри и фантик перестал его впечатлять. С другой стороны он уже не был таким сверкающим и манящим. Но он обрёк себя на успех, чтобы не иметь времени жалеть себя. Каждое его выступление сопровождалось шоу. Выйти и отработать полтора часа, для него этого было мало. Он показывал больше чем концерт.