Оставалась незаполненной еще одна ниша, о которой подсказал Жарков, — обучение иностранным языкам. Он как специалист КГБ смотрел шире на всю проблему подготовки, понимал, что они берутся за подготовку не просто народных мстителей, а супербойцов, подготовить которых даже в рамках КГБ сложно, а у них будет индивидуальная работа, а не поток. Да к тому же они этой подготовке отдадут всю свою жизнь, а это совершенно другое, отличное от работы преподавателей и тренеров КГБ, работавших за зарплату и пайки. А если они подготовят супербойцов, то грех будет замыкаться только на своей стране, врагов у Советского Союза много. Но здесь, в этой Калужской глуши, они вряд ли найдут преподавателей, профессионально владеющих иностранными языками, а вот среди беженцев это не проблема, надо только, чтобы таких людей начали искать.,
И, наконец, расширяясь, им потребуется много кадров: тренеров, воспитателей, учителей. Этим нужно заняться уже сейчас. Чтобы их "Ангелам России" выйти на тропу борьбы полноценными бойцами, необходима как минимум четырехлетняя подготовка, а потом можно будет подключить и ПГУ КГБ и Главное Разведывательное Управление Генштаба. Так зарождалась идея очищения общества от хищников и в то же время стремление сделать своих подопечных полноценными людьми для общества.
Со дня знаменитого ограбления миновало ровно два года. Неделю назад по настоянию Жаркова они все-таки решили, что надо будет выйти на спецструктуры в Москве, ибо поняли, что пришедшее к власти кодло не только разрушило Советский Союз, но и начало уничтожать Россию. Но решили действовать осторожно: не выходить сразу на КГБ, которое терзали демократы, пытаясь ликвидировать, а на военных, тем более что у Страхова оказался знакомый в Генеральном штабе, подполковник Марченко, который по просьбе командира дивизии помог Страхову забросить ребятишек из Москвы в Калугу в 1988 году.
Страхов с Жарковым приехали в Москву и разыскали Марченко, который, заказав пропуска, принял их у себя. Они сумели заинтересовать его, и он согласился приехать посмотреть его ребят. Уговорили его взять 3-4 десантников, чтобы посмотреть ребят в деле. Марченко расхохотался при одной мысли о поединке десантников с детьми и, естественно, счел это за шутку, но они все-таки уговорили его, на что он сказал:
— Разве что как зрителей.
И вот сегодня, 11 мая, в воскресенье, Марченко, заехав рано утром на "волге" к десантникам в Подмосковье, захватил капитана и трех десантников, как он сказал — "на экскурсию". Капитан сел в "волгу" к подполковнику, а десантники расположились в "газике". В 11 часов 20 минут они уже были в Калуге по указанному адресу. Их в старенькой военной форме встречали три капитана и прапорщик.
Марченко тогда, в 1988 году, не встречал Страхова в Москве, но сразу чутьем выделил его из всей четверки. Поздоровавшись, Марченко пожурил, что тот не подавал признаков жизни все это время. Гости осмотрели интернат, зашли в спортивный зал, где их ждали шесть мальчиков и четыре девочки, лет так по 16-17. Но дети, это Марченко отметил сразу, были крепенькие, плотные такие, чувствовалась в них какая-то спортивная собранность.
Вступить в состязание с девочками десантники категорически отказались, посчитав это оскорбительным для себя. Даже мальчишки у них ничего, кроме жалости, не вызывали. И тем не менее, когда один из десантников все же решил посостязаться с одним из них, то уже через шесть секунд лежал, оглушенный, на матах, разложенных на полу зала. Прошло еще несколько поединков, и во всех воспитанники Страхова укладывали десантников на пол молниеносными приемами. Десантники, в общем крепкие ребята, были явно сконфужены, но на повторное предложение посостязаться с девочками отказались. Тогда Страхов предложил посмотреть два поединка их ребят. В первом Лена, которой уже было 16 лет, за полторы минуты четыре раза бросила на пол неуловимыми приемами одного из мальчиков, пока в последнем броске не сделала ему болевой захват — и он запросил пощады.
А во втором поединке выступала любимица Страхова, семнадцатилетняя Вера. Против нее выступали два мальчика. Уже через сорок секунд оба со стонами лежали на полу. Марченко даже не успел проследить, что она сделала, мелькнули ноги, затем руки — и рухнул сначала один парень, а затем последовал молниеносный кульбит, прыжок — и второй парень, корчась, рухнул на пол, как подкошенный. Марченко от изумления только покачал головой, а десантники и их капитан стояли, красные от стыда.
Страхов наклонился к Марченко и тихо произнес:
— Игорь Кузьмич, сейчас Жарков уведет капитана и десантников во двор, покажет наш спортивный полигон, а я хочу еще кое-что показать только вам.
— Хорошо, — согласился Марченко, и Страхов кивнул головой Жаркову, давая добро, чтобы он забрал десантников и капитана. А Страхов, Рукатов с ребятами и Марченко спустились в подвал здания, где у них был обустроен 25-метровый учебный тир.
Здесь, в тире, Страхов продемонстрировал, как стреляют воспитанники не только по неподвижным, но и движущимся целям. Особенно поразила Марченко Вера, которая только что в зале лихо укладывала болевыми приемами своих соперников из интерната. Она стреляла по движущимся целям в падении, в кувырке, во вращении на полу. Результаты были феноменальными, ни одного промаха. И под занавес один из ребят продемонстрировал стрельбу из арбалета, успев за одну минуту сделать три выстрела и всеми поразить яблоки, установленные как мишени на разных уровнях.
Пораженный увиденным, Марченко долго потом беседовал наедине со Страховым. Страхов беспокоился о судьбе многих ребят: наиболее талантливых нужно было запускать на жизненную орбиту, что сделать без поддержки из Москвы было трудно. С другой стороны, Страхов так воспитал своих подопечных, что, где бы они ни были, они всегда оставались "Ангелами", преданными лично ему. А цель, которую он поставил в этой жизни — возмездие подонкам и врагам страны, — приближалась по времени неотвратимо.
Марченко же со своей стороны понимал, на какой клад он напал в свете их планов с Кравцовым, Смирновым, Ильиным по спасению России. У них теперь были такие деньги, что интернаты Страхова можно было оснастить самой передовой техникой. Здесь можно было ковать кадры и для ГРУ и для СВР, и это могут быть непревзойденные кадры, так как их начинают готовить не с 20, а с 8-10 лет.
12 мая 1992 года, Нью-Йорк.
Владимир Моисеевич Лисинский завершал свою поездку за границу. Поездки в Лондон, затем в Тель-Авив и, наконец, в Нью-Йорк благополучно завершились. Если бы он сейчас остался один, то, наверное, не смог бы сдержать эмоций и пустился бы в национальный танец "шесть сорок". Но надо было соблюдать солидность перед такими важными особами. А провожали его в Россию в Нью-Йоркском аэропорту "Ла Гардия" не кто-нибудь, а заместитель председателя Всемирного Сионистского Конгресса Натан Вайцман и два ведущих советника самого председателя.
Плясать Владимиру Моисеевичу, президенту концерна "Русь", было от чего. Под видом деловых поездок, связанных с бизнесом, он посетил в Лондоне и Тель-Авиве видных деятелей мирового сионистского движения, и только после одобрения ими его предложений они дали ему право встречи с руководством Всемирного Сионистского Конгресса, обосновавшегося в маленьком городке в 80 километрах от Нью-Йорка, подальше от любопытных глаз. Лисинского снедало страстное желание стать одним из руководителей Всемирного Сионистского Конгресса. Но к этому посту видные евреи шли десятилетиями, а Владимир Моисеевич хотел сразу, и надо заметить, что он нашел для этого весьма веские аргументы.