Кроме Лобанова и Смирнова здесь еще присутствовали: ставший в прошлом году командующим Московского военного округа генерал-полковник Круглов; заместитель начальника Генерального штаба генерал-полковник Осипов; заместитель директора СВР генерал-лейтенант Краснов; заместитель начальника ГРУ генерал-лейтенант Малинин; зам. председателя ФСБ генерал-лейтенант Буркович; заместитель министра внутренних дел, командующий внутренними войсками генерал-полковник Жаров; вице-премьер Суровец; заместитель директора ФАПСИ (правительственной связи) генерал-лейтенант Алябьев; полковник генштаба Марченко; полковник СВР Кравцов; полковник ГРУ Ильин; полковник ФСБ Коновалов; полковник МВД Шустиков и Столбов со своими партийными активистами.
Сначала выступил генерал СВР Краснов и доложил о полученных сведениях, касающихся здоровья президента. Об общей обстановке доложил Лобанов. Надо заметить, что все присутствующие уже давно пришли к мнению, что руководство страной должен возглавить Петр Лобанов, как наиболее подготовленный к управлению страной человек. Военный и дипломат, неплохо разбирающийся в промышленности и экономике, а главное, человек, для которого понятия Родина, Россия — свято.
Лобанов в течение 35 минут доложил общую обстановку и предложил два пути дальнейшего развития событий.
— Либо мы идем одни против всех, и при этом можем потерять в схватке со спецподразделениями Управления охраны президента и своих лучших людей, — сказал он, — либо мы объединимся с генералом Корсаковым для решения нашего общего дела и сохраним кадры для будущей созидательной работы,.
После двухчасового обсуждения всех вопросов, споров и коротких разъяснений они определились. Готовиться надо к двум вариантам. Первому — действовать автономно, и второму — завтра, через посредников встретиться с генералом Корсаковым. Подсчитали и силы, которыми они располагали:
1200 — супербойцов подразделения "АР" ГРУ, которых подготовил Кравцов за эти годы;
1590 — "Ангелов России" Страхова, подготовленных в специнтернатах Калужской области и проживающих теперь в Москве;
3350 — боевиков партии Столбова;
200 — охранников, работающих на всех площадках корпорации Смирнова;
10 800 — десантников, которых Лобанов перебрасывал поездами из Тулы, Рязани, Смоленска и Твери;
2900 — офицеров ФСБ, ГРУ, СВР и Министерства обороны, явных сторонников Лобанова;
2200 — свободный отряд спецназа внутренних войск
МВД, подчинявшихся непосредственно Жарову.
То есть они полностью могли положиться всего на 22 240 военных и хорошо вооруженных людей, причем около 3000 человек — спецназовцы, которые боевыми пятерками были способны нападать на 50-60 обычно вооруженных людей. Кроме того, не исключалась и возможность поддержки Таманской и Кантемировской дивизиями, а это еще где-то 9-10 тысяч человек. Из регионов заранее перебросить войска было сложно, там все блокировал Корсаков, да эти силы нужны были и там, на местах, где дел было не меньше, чем в Москве.,
Что касается гражданской поддержки, то здесь Столбов мог выставить 28 тысяч членов партии по Москве, да каждый еще привел бы с собой по одному человеку. И из Московской области могли приехать 52 тысячи членов партии, плюс каждый также захватил бы с собой активиста. Всего же от партии это могло бы составить 160 тысяч человек, да сами участники событий привлекли бы к участию в массовых мероприятиях своих родственников, знакомых, друзей, это еще где-то 40-50 тысяч человек. Сила огромная. Главное — как избежать военного столкновения.
Выступивший заместитель министра внутренних дел, командующий внутренними войсками МВД Жаров обратил внимание на ненадежность милиции и ОМОНа, подкармливаемых банками, в частности, президентом концерна "Русь" Лисинским. Охранные отряды самого Лисинского, численность которых уже перевалила за 3000, тоже весьма опасны, там в основном служат бывшие работники КГБ и спецподразделений, как военных, так и милицейских. Генерал Буркович из ФСБ напомнил об отрядах сионистов "Бейтар", численность которых тоже велика — около 6 тысяч человек.
Решено было сегодня же связаться с главными регионами, как это было определено у них в программе, и срочно вызвать в Москву свои кадры как по партийной линии, так и по военной. Утром представители Петербурга, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга, Самары, Ростова, Новосибирска и Хабаровска должны были прибыть в Москву, получить все необходимые консультации и выехать на места, чтобы в ночь с 14 на 15 марта продумать и подготовиться не только в своих областных центрах, но и в окружающих их областях, как это было предусмотрено структурой их организаций.
Каждый из этих крупнейших регионов страны руководил патриотической, организационной и военной подготовкой в пяти-шести окружающих их областях. Таким образом, всего охватывалось 42 области с 86% населения России. Все были строго предупреждены не звонить в регионы с домашних телефонов. От соседей, с междугородных станций, только не от себя. Все телефоны более или менее ответственных сотрудников государственных и военных органов были на прослушивании.
Для посреднической миссии по выходу на генерала Корсакова определили полковника Кравцова, как имеющего в ближайшем окружении Корсакова приятеля — генерал-майора Шилова. Надо отметить, что на этом направлении участники совещания сработали слабо. А если Кравцов вдруг не сможет выйти на Шилова или того просто нет в Москве? Тогда что? Схватка?
А вот генерал Корсаков поступил, казалось бы, более продуктивно. Он для посреднической миссии выделил четырех человек. И они уже с 20 часов вели поиск контактов с людьми, близкими к Лобанову. Разница была лишь в том, что никто лучше Корсакова не знал, что дни президента были сочтены и необходимо было спешить, тем более что поступила информация о начавшейся возне в окружении Лисинского.
Сегодня утром Корсаков вместе с супругой президента были в ЦКБ. То, что сказал главный врач ему, не имела права пока знать даже жена. Состояние президента резко ухудшилось, в лучшем случае он может прожить еще сутки, полтора.
— Вы должны сделать все, чтобы максимально возможно продлить его жизнь, так как от этого будет зависеть судьба России, — жестко сказал ему генерал, и у академика вмиг высыпали на лбу капли пота. Хоть он и был врачом, но врачом не простым, разбирающимся в том, что такое смерть руководителя государства.
А трагедия генерала Корсакова заключалась в том, что он был так же одинок, как и президент. И сейчас, находясь в сложнейшей ситуации, он никому, даже из своего окружения, не мог доверить информацию о состоянии здоровья президента и должен готовиться к чрезвычайной ситуации так, чтобы не привлекать внимания и не выдать самой большой тайны до поры до времени. Он не мог прямо позвонить Лобанову, так как президент ревниво относился ко всем претендентам на его место, соответственно должен был вести себя и Корсаков. И попытка прямого выхода на Лобанова могла не только кончиться ничем, но и дать тому возможность догадаться о катастрофическом состоянии здоровья президента.
И Лобанов не шел на прямой контакт, так как не знал реакцию Корсакова, а раскрывать прежде времени карты — значит обречь себя на поражение. Но, видимо, судьбой было предопределено им встретиться. Кравцов поехал после совещания домой. Было почти 24 часа, но Александр Петрович позвонил генералу УОП Шилову домой.
— Сергей Сергеевич, здравствуй, извини, что поздно, — сказал Кравцов, услышав в трубке голос Шилова.
— Здравствуй, Саша, да ничего не поздно, я только десять минут как приехал домой, — ответил Шилов.
Кравцов, отринув установленные правила этики и дипломатии, сказал:
— Сергей Сергеевич, есть настоятельная необходимость встретиться завтра утром.
— Хорошо, — ответил Шилов, — приезжай завтра утром прямо в Кремль, к 9 часам, пропуск тебе будет заказан.
14 марта 1997 года, Москва, ЦКБ,.ночь.
Жена президента осталась в Центральной клинической больнице, чтобы быть рядом с мужем. Для нее в соседней пустой палате подготовили постель, чтобы она могла отдохнуть после непрерывного пребывания в палате №1. В 22 часа президенту сделали необходимые инъекции, стимулирующие жизнедеятельность. Постоянно в готовности номер один находилось шесть врачей и восемь медсестер.