Только за одни сутки в Прибалтику вводился 66-тысячный воинский контингент. В Эстонию с полуторамиллионным населением — вводили 12-тысячный корпус, в том числе: 6500 человек в Таллинн, 2500 человек — в Тарту, по 500 человек — в маленькие города — Нарву, Кохтла-Ярве, Пярну. Еще в 10 городков и поселков вводилось по 200 человек.
В Латвию с численностью населения 2,7 миллиона человек вводился 24‑тысячный корпус, в том числе: в Ригу —10 тысяч, в Лиепаю и Вентспилс, с учетом границы и морских баз — по 3 тысячи, по 1500 человек — в города Даугавпилс, Елгаву, Резекне, Юрмалу и по 130 человек еще в 15 маленьких городков и поселков.
В Литву с населением 3,6 миллиона человек вводился 30-тысячный корпус, в том числе: в Вильнюс — 10 тысяч солдат и полицейских, в Каунас и Клайпеду — по 6 тысяч, в Шауляй— 3 тысячи. В чуть более чем 30 небольших городков вводилось 5 тысяч человек. После стабилизации обстановки — как намечалось, уже через неделю — 80% введенных войск должны были полностью расположиться по всему периметру границы.
Всей операцией по Латвии руководил генерал-лейтенант Дубинин. Борзов совместно с полковником Малининым, Слепцовым и Романюком отвечали за операцию в Риге и ее пригородах. Вертолетный десант блокировал Ригу с трех сторон: с севера — в районе Саркандаугавы и Юглы; с востока — в районе Кенгараса и с юга — в районе Торнякалнса на левой стороне Даугавы и Иманты.
Борзова беспокоили наступающие "белые ночи", когда темное время суток сводилось до минимума — до двух часов. И хотя еще не наступил срок самых коротких ночей, темное, а точнее серое время суток, дающее хотя бы минимальную маскировку, равнялось сейчас уже 2 часам 40 минутам. То есть сегодня эта ночь длилась с 0 часов 40 минут ночи до 3 часов 20 минут утра. Сергей посмотрел на часы: 2 часа 15 минут. Они подлетали к расположенному южнее трассы полета поселку Кегумс, где заканчивается Кегумское водохранилище, а дальше стремительные, свинцового цвета воды Даугавы несутся к Риге. На этой широте, в 30 километрах от Риги 26 вертолетов с десантом разделились полукольцом, охватывая город с трех сторон.
Шесть вертолетов отклонились вправо — им предстояло перекрыть железную дорогу в районе Юглы, а также в районе Саркандаугава перекрыть шоссе в сторону Эстонии и железную ветку электричек в противоположную от Юрмалы сторону Рижского взморья.
Вторая группа из восьми вертолетов взяла влево, пересекая Даугаву, автостраду и железную дорогу между Кегумсом и городом Огре. Ее задача сводилась к высадке десанта на Елгавском шоссе, на окраине города с последующим блокированием шоссе и железной дороги на Юрмалу и Вентспилс, разоружением полицейских участков в Иманте, Ильгуциемсе, Торнякалсе и роты солдат в казарме, расположенной по улице Кулдигас в районе депо железнодорожной станции Засулаукс, с последующим выходом к Даугаве и взятием под охрану всех левобережных подъездов к четырем мостам через Даугаву. Этой группе поручалось и взятие телевидения, расположенного на ближнем к берегу острове Луцавсала.
Самая же большая группа, которой руководил бывший командир Рижского ОМОНа, а теперь полковник МВД России Млынник и в которой находился Борзов, имея особое задание ГРУ, состояла из 12 вертолетов. В них находилось более 280 человек, причем почти 90 человек, служивших и в Рижском ОМОНе, и в спецчастях Латвии. Вертолеты начали снижаться, так как внизу светились треугольники огней, выложенных мощными ручными фонарями. Десантирование проводилось на открытом пространстве на окраине города между лесным массивом, который пересекала автострада, идущая в Огре, и улицей Крустпилс, которая в этом месте была уже практически автострадой, так как ближайшие жилые дома находились на расстояния нескольких километров.
21 мая 1998 года, Латвия.
Тяжелые вертолеты садились один за другим, и десантники сразу же выскакивали из них, и тут их уже встречали местные боевые группы. Млынник обхватил крепкого высокого парня в форме латышской полиции, и они крепко обнялись. Млынник окликнул Борзова и, когда Сергей подошел, представил крепыша:
— Это Калныньш, мой лучший друг среди всех латышей. Он был у нас в ОМОНе.
— Бруно, — по имени представился Калныньш, и Сергей крепко пожал его руку. Уже через три минуты шестнадцать офицеров под развернутой над ними плащ-палаткой склонились над картой для постановки боевых задач и уточнения системы взаимодействия. К прибывшим 288 десантникам и спецподразделениям полиции прибавилось 452 местных бойца Сопротивления. Они быстро, по заранее намеченным спискам, разбили людей на 84 группы по 5 человек и 16 групп по 20 человек. Началась погрузка по стоявшим машинам, пригнанным сюда еще вчера вечером. Время показывало 3 часа 02 минуты утра. До начала захвата намеченных целей оставалось 28 минут.
Эскадра судов, вышедших из Зеленоградска, Светлогорска и Калининграда, сначала взяла курс на запад, чтобы выйти из-под визуального и приборного наблюдения литовского поста на Куршской косе, расположенного в Неринге, а также на базе в Клайпеде. Часть Куршской косы от Неринги до пролива, разделяющего ее с Клайпедой, была захвачена в течение 15 минут после высадки десанта в четырех местах. Клайпеду должны были брать с трех сторон: со стороны моря с оконечности Куршской косы, по которой уже полным ходом шла колонна с десантниками из Калининграда, и с юга — прошедшие по Куршскому заливу суда высаживали десант в трех километрах южнее Клайпеды. Эта группа должна была блокировать город и с востока. Таким образом, город блокировался плотным кольцом.
Затем почти одновременно последовала высадка десантов в пригородах Лиепаи, Вентспилса и Риги. Эскадра, вышедшая в море, растянулась огромным полукольцом, из которого десантные и транспортные корабли ринулись к своим целям. Высадке десантов отводилось только 20 минут: в одно время по побережью Балтии — от Таллинна до Клайпеды. Операция должна была начаться одновременно. Такая жесткость по времени была продиктована секретностью действий, ибо внезапность обеспечивала минимальные потери десантников. Даже нарушение всех телефонных линий, обесточивание многих объектов и поражение радиоэлектронной аппаратуры не снижало жестких установок операции по соблюдению скрытности и синхронности действий оперативных групп.
Прежде чем войти в устье Даугавы, был захвачен маяк и посты охраны в поселке Даугавгрива. А чуть южнее, в районе первого курортного поселка Юрмалы — Лиелупе, было полностью блокировано устье одноименной реки Лиелупе. Вошедшие в Даугаву корабли укрылись в протоке Даугавы между безлюдными островами Рутку и Курпниеку до установленного времени. Им предстояло не только захватить морской порт Риги и арестовать все суда, стоявшие там, но и высадить боевые машины пехоты, танки, большегрузные автомобили "урал", военные "джипы" и пожарные водометные машины.
Десантные группы Млынника, рассредоточенные по машинам, мчались по безлюдной улице Маскавас, которая кратчайшим путем вела к центру Риги. Все здесь было для него родным, так как половину своей жизни он отдал служению этому городу, охране жизни его жителей... Но к власти под лозунгами свободы пришли фашисты, а затем плюнули ему в душу, судили за то, что он выполнял свой воинский долг, выполнял данную им присягу. Националистическое ворье, рвавшееся тогда в Латвии к власти, обвинило его во всех мыслимых и немыслимых грехах. И в том, что преследовал спекулянтов, что гонял проституток, перекрывал кислород ворам, которых латышские националисты высокопарно называли предпринимателями.
Руководство операцией строго указало Млыннику на недопустимость мести ни с его стороны, ни со стороны бойцов. И хотя большинство его бывших ОМОНовцев втайне лелеяли мечту "замочить" всю шваль, издевавшуюся над русским населением, Млыннику пришлось провести собрание за день до операции и потребовать от своих бойцов дать клятву, что они не допустят актов личной мести.