А осознав это, детки присмирели. Одно дело выпендриваться и строить из себя крутого и говнистого подростка, когда точно знаешь, что тебе за это ничего не будет (ну, может, какая-нибудь тётка прочтёт нотацию), и совсем другое, когда тебе больно настучат по заднице, а то и вовсе прикончат.
Конечно, были и такие, кто из принципа или по дурости предпочёл ГУЛАГ и смертную казнь, в надежде стать "кумирами и символами поколения", но большинство присмирело и стало паиньками, а упёртых "героев" довольно быстро забыли.
Кто-то из молодых до сих пор тешит себя надеждой, что когда состарится и сам станет геронтократом, то непременно разрушит систему изнутри. Вроде того, как антисоветчики вступали в партию, пробирались на самый верх, а затем изнутри развалили СССР.
Ага, щас! Как же. По их мнению, геронтократы совсем тупые и нисколечко не усвоили урока. На самом деле единственную возможность социального роста геронтократы обставили так, что состарившись, ты становишься как они, абсолютным геронтократом до мозга костей, и вливаешься в их систему как её неотделимая часть. Никакой речи уже не идёт о том, чтобы что-то разрушить и развалить.
Об этом я могу судить по себе. В самом начале я клял Геронтократию самыми последними словами - за то, во что она превратила мою жизнь и мой мир. А сейчас мы с Лоркой мечтаем о карьерном росте, мечтаем влиться в аппарат Геронтократии и под конец жизни насладиться властью, роскошью и негой. В душе мы уже вполне готовы стать геронтократами и продолжать ту самую политику, за какую ещё недавно проклинали стариков.
То же самое будет с каждым, уверяю. За исключением считанных единиц, все со временем окажутся точно так же готовы стать частью системы и забудут обо всём, что собирались против неё предпринять. Упертых же одиночек система отфильтрует сама.
Молодёжь мне завидует - ведь моя трудотерапия подходит к концу. Завидуют мне и за то, что по возрасту мне уже не положена обязательная порка. Из вредности детки перемывают мне кости и распускают обо мне всякие слухи. Например, когда недавно в нашу столовую пришла новая посудомойка, моя ровесница, про нас начали говорить, что мы с ней сожительствуем. Раньше бы сказали, что мы с ней мутим или трахаемся, но теперь таких выражений в лексиконе нет, как нет и слова "секс". Геронтократы заменили их безликим понятием "сожительство".
Никто из старших, и я в том числе, не обращаем на эту болтовню внимания - по нескольким причинам. Во-первых, все знают, что я женат и не имею права крутить шуры-муры на стороне, если не хочу загреметь в ГУЛАГ за "распущенность и аморальное поведение". Во-вторых, после тяжёлого трудового дня элементарно не остаётся сил ни на какие шуры-муры. И в-третьих, выглядит посудомойка не ахти. Когда-то она, очевидно, была мажорной тёлкой, однако, в отсутствие косметолога, стилиста, визажиста, парикмахера, маникюрщицы и прочих людей, делавших её внешность более-менее презентабельной, она превратилась в чучело. Моя драгоценная половинка выглядит намного привлекательней.
В подобные моменты особенно отчётливо осознаёшь, насколько же женщины поплохели внешне из-за банального дефицита косметики. Когда к их услугам были туши, помады, тени, пудры, кремы, шампуни, лаки и тому подобное, дамы могли ощущать и называть себя "прекрасным полом". Безо всего этого они избегают лишний раз смотреть на своё отражение.
Из-за санкций у нас окончательно накрылась вся внешняя торговля. Нет не только импортной косметики, много чего сейчас нет. Одежды, например, нормальной нет. Иногда кое-что подкидывают индусы, китайцы и вьетнамцы, потому что им без разницы, с кем торговать, и плевать они на всех хотели. Кто им что сделает?
Так что нам приходится ходить в отечественном ширпотребе отвратительного качества и фасона. Мужикам он добавляет некоторой брутальности, а вот женщин уродует зверски...
Больше всего молодым ребятам нравится слушать мои рассказы о том, как в день "П" - день Переворота - я первым заметил неладное. Зайдя, как обычно, в последний вагон, я сразу же обратил внимание на то, что он не свободен, как обычно. Поскольку особенности работы метрополитена приучили нас ничему не удивляться, я не глядя втиснулся в плотную человеческую массу и привычно уткнулся в электронную читалку... Сейчас этой удобной вещицы со мной нет, в ходе Большой Культурной Чистки у населения конфисковали все компьютеры и электронные гаджеты.
Хорошо помню, что в тот день я читал Филиппа Фармера. Рассказ назывался "Шумерская клятва", от него было не оторваться и я поначалу не заметил того, что вагон не просто полон, он полон ПЕНСИОНЕРОВ. Я осознал это, лишь когда выключил читалку и вышел в центре, чтобы пересесть на другую ветку. Только тогда я вдруг понял, что станция буквально кишит пенсионерами. Пожилые люди выглядели бодрыми и воодушевлёнными, словно у них был праздник и они спешили на некое торжественное мероприятие в их честь. Поодиночке и целыми группами они спешили к выходам, перекидываясь приветствиями, как-будто хорошо друг друга знали.
Я и представить не мог, что это такое на самом деле и к чему приведёт. Пенсионерское столпотворение показалось мне любопытной странностью нынешнего времени, не более. Я ещё подумал: "Вот же, собралось старичьё куда-то в такую рань"... Теперь употребить слово "старичьё" - хуже, чем в Израиле сказать "жидюга", а в ЮАР "ниггер". Будут как минимум обеспечены интенсивные телесные наказания, а при рецидивах - пожизненный ГУЛАГ.
Иногда, если есть настроение, мы с Лоркой обсуждаем эту тему, пытаемся понять, как же старикам в тот день удалось осуществить задуманное.
Ах да, Лорка - это и есть моя жена. Лорка, Лорик - так я зову её сейчас, а когда-то я звал её уважительно, по имени-отчеству, Лариса Викторовна, потому что в редакции она была моим непосредственным боссом - начальником рекламного отдела.
Геронтократы не запрещают холостяцкую жизнь, однако, об обретении полноценных гражданских прав холостяку можно забыть. Оно нам надо?
Лорка - женщина образованная, умная и приятная, хотя и не шибко фотомодельной внешности. Она мне нравилась уже тогда, до Геронтократии, просто мы с ней находились в разных "весовых категориях" и я не смел давать воли чувствам. Судите сами: разница в возрасте у нас всего год, но Лорка уже возглавила отдел, а я так и остался рядовым менеджером. Перед ней карьерные перспективы маячили в гораздо более выгодном свете, причём она не видела в этом повода задирать нос и не теряла человечности. В моей жизни она определённо была лучшим начальником.