— Ах это, — улыбнулся он. — Ну если вдруг поступает такой конкретный запрос, почему бы и не пойти навстречу? Опять же, со всех сторон удобно — личного присутствия не требуется.
— А почему, — замялся Борис, — они обычно такие…
— Какие? — осведомился Гипнос.
— Замысловатые, — подобрал слово Медведев. — Нигде, кроме сегодняшнего случая, четко не говорилось, что делать.
— Каков запрос — таков ответ, — пожал плечами Онир. — Если есть конкретика, то и реакция соответствующая будет. Ну а если тот, кто к нам обращается, и сам не знает, чего хочет, то мы здесь ничем не поможем. Разве что общее направление плюс-минус бедолаге указать, а дальше сам, все сам.
— Можно еще вопрос?
— Валяй!
— У меня есть кольцо Океана. Оно типа проекции его кораллового трезубца. А я не знаю, что с ним делать. В реальной жизни только пару раз воспользовался, чтобы драки избежать. Так у людей в итоге напрочь отшибло память обо мне. Но, кажется, это далеко не все, на что оно способно. А поскольку снять его никак не получается, значит, мне придется так или иначе выяснять, что я могу совершить с его помощью.
— А вот тут мы, боюсь, бессильны, — погрустнел Гипнос. — Мы к трезубцу никакого отношения не имеем, о свойствах его не осведомлены. Но обычно наши артефакты в руках смертных все равно действуют не так, как у нас.
— Впрочем, есть одна общая тенденция, — задумчиво протянул Онир. — Они усиливают способности носителя.
— А какие способности есть у меня? — тут же спросил Барни.
— Ты неплохо управляешься со сновидениями — для человека, конечно же. Можешь увлечь за собой соплеменников. Умеешь внушать окружающим то, что хочешь. Но я бы в первую очередь обратил внимание на твое врачевание. Вот это действительно редкий дар, который вам, коротко живущим, весьма ценен.
— А вот эти зоны? — Медведев ткнул пальцем в люк. — Как лучше всего поступать с ними?
— Да ты и так уже это знаешь, — подмигнул Гипнос. — Если тебе надо что-то изменить в реальном мире, то можешь во сне войти в эту область с твердым намерением и планом преобразований. Ваши ученые уже за хороший тон считают признание, что свои изобретения они увидели во сне. Это проще, чем объяснять каждому, что они просто не прекращали работать над ними ни днем ни ночью.
Просыпаться в этот раз было безумно обидно. Когда ему еще выпадет шанс воочию побеседовать с сонных дел мастерами? Чрезвычайно глупо надеяться на то, что Гипнос и Онир будут приходить к нему по первому же зову.
— Боречка, ты как? — Над ним стояла встревоженная Женя с изрядно покрасневшими глазами. — Эти жуткие страшилища тебя не…
Она замялась, подбирая слова, и Медведев сел в кровати, одновременно притянув девушку к себе и крепко обняв.
— Не бойся. Они больше никогда не придут.
И тут до него дошло.
— Погоди, так ты, получается, всю ночь не спала?!
— Ага, — призналась Женя. — Страшно же. А вдруг я усну, и они меня утянут не пойми куда. И буду я, как бедная Маша, в коме лежать. Ты даже представить себе не можешь, сколько во мне сейчас кофе плещется.
— Бедная ты моя, — Барни поцеловал девушку в щеку. — Но теперь точно все в полном порядке, можешь не волноваться. Мне удалось найти на них управу.
— Ты молодец! — Женя улыбалась, но улыбка выглядела вымученной.
— Так, я все понял, — сказал Борис, после чего встал сам и уложил девушку на свою постель, накрыв одеялом. — Лежи и отдыхай! Тебе сказку рассказать, чтоб крепче спалось?
— Не надо, — Женя в знак признательности крепко пожала руку Медведева. — Если не сложно, только дождись, пока я засну, хорошо?
— Конечно же!
Женя бодрствовала минут пять, после чего свернулась калачиком и засопела. Но Барни еще долго сидел рядом, любуясь на ее лицо и тонкие пальцы. Странная все-таки эта штука — жизнь. Кто бы мог подумать, что коллега по работе, на которую он раньше обращал внимания не больше, чем на офисную мебель, окажется для него настолько близким человеком? Подругой, соратницей, невестой декабриста. Той, что готова идти за ним в огонь и воду, не спрашивая зачем. И где были его глаза, когда он тратил свое драгоценное время на Леночку?
В терминах космоса Лена была черной дырой, безапелляционно пожирающей все свободные ресурсы и чудом не затянувшей его самого туда, откуда нет возврата. А вот Женя оказалась полноценным спутником. И Барни твердо мог сказать себе, что ему очень повезло. Исчезло пугающее чувство одиночества и неприкаянности, которое нередко посещало его, даже когда он встречался с Леночкой. Теперь ему было за кого отвечать. Было с кем дружить. И было кого любить.