На третьей странице о Югославии. Все как обычно. После того как в сентябре советские корабли остановили десант сепаратистов на Черногорию, боевики снизили свою активность, перешли к обороне. Правительственные войска почти полностью восстановили контроль над Косово. Но позавчера в понедельник боевики АОК неожиданно захватили село Поднишено. Ситуация тяжелая. Сообщается о десятках расстрелянных террористами мирных жителей. Авиация Югославии наносит ракетно-бомбовые удары по позициям террористов. В воскресенье в районе Приштины пропали без вести двое корреспондентов CNN, скорее всего стали жертвами албанских сепаратистов.
Сергей без особого интереса листал газету. На Балканах постоянно воюют. Как началось в 91-м, так до сих пор и продолжается. Жалко людей, они не виноваты. Он слышал, что вытворяют албанцы и боснийцы с пленными и гражданскими, такое и гестапо не снилось. Горелов перевернул страницу и наткнулся на интервью с Памелой Андерсон. Это уже интересно! С центрального разворота на Сергея смотрела соблазнительно улыбающаяся красавица. Писали об очередном разводе актрисы и как ей удается поддерживать себя в форме. Фитнес, бассейн, солярий, специальная диета — обычный набор голливудских красавиц. Сергей восхищенно цокнул языком. Ничего бабенка! Неплохо бы на ней покататься. Жаль только, в ближайшее время она не собирается осчастливить своим визитом забытую богом Переяславку.
Время незаметно подошло к намеченному сроку. Сергей положил свернутую газету на стул и, поправив галстук, двинулся на второй этаж. Постучал в дверь, затем, помедлив пару секунд, вошел. Алексей Викторович Стравинский приветствовал летчика легким кивком.
— Проходи, присаживайся.
— Разрешите…
— Вольно, старший лейтенант, — оборвал его полковник, пододвигая к себе лежавшую на краю стола красную папку, — присаживайся, и давай без чинов.
В общем, такое дело, — добавил он, когда Сергей примостился на стуле, — ты хорошо себя показал в последней командировке. Командование довольно, замечаний по службе нет. Имеется предложение дать тебе еще одно специальное задание и тоже за границей.
— Согласен, — ответил Сергей. Особое задание — это шанс и на внеочередное звание, и на повышение по службе. Надо соглашаться.
— Подожди. Ты газеты читаешь? Телевизор смотришь? — Стравинский пристально посмотрел в глаза Сергея. — Что в Югославии творится, знаешь?
— Да, Алексей Викторович. — Сергей спокойно выдержал пристальный взгляд холодных серо-стальных глаз полковника, он сразу уловил подтекст вопроса. В последнее время на занятиях по политической подготовке акцентировалось внимание на примерах интернационального долга и необходимости противостоять империализму в любой точке земного шара. Замполит только вчера рассказывал о летчиках, воевавших в Корее и Вьетнаме. При этом ненавязчиво упоминалось, что, возможно, это не последний случай, когда советские летчики воюют под флагом союзников.
— Это хорошо, что знаешь, — усмехнулся Стравинский, — значит, согласен вломить янки по первое число?
— Не против, Алексей Викторович. Когда получать проездные?
— Подожди. Смотри, какой шустрый. Задание очень сложное. Летать придется над горами и над морем. У противника будет численное превосходство, можешь погибнуть.
— Раз вы мне это говорите, значит, уже включили меня в список, — тихо произнес Сергей, — значит, рассчитываете на меня. Я готов сражаться.
— Хорошо, я знал, что на тебя можно рассчитывать. — В голосе полковника чувствовалось одобрение. — Первым делом пишешь рапорт на отпуск по состоянию здоровья, с 11 ноября по 11 мая, — с этими словами Стравинский протянул Горелову несколько листов бумаги. — Если готов, пиши прямо сейчас. Затем получаешь путевку в Белград, у нас есть договор на их санатории. Все чин по чину. Но по прилете в Белград, естественно, идешь не в санаторий, а прямиком в ближайший полицейский участок и заполняешь бумаги на получение гражданства Югославии. Впрочем, тебя там встретят, помогут с оформлением, — усмехнулся полковник. — А уже затем тебя зачисляют в армию. Понятно?
— Понятно, товарищ полковник, получается, я буду воевать как гражданин Югославии?
— Да, именно так. Будет дело или нет, это еще бабушка надвое сказала. Может, янки отступятся, когда увидят, что мы серьезно взялись за Балканы. Лучше бы обошлось, — почти неслышно прошептал Стравинский. — Но если тебя собьют над Венгрией, Хорватией или какой-нибудь Северной Нигерией, ты попадешь под действие Женевской конвенции. Будешь военнопленным, а не наемником.
— Но я не собираюсь попадать в плен!
— Не зарекайся. Молод еще! В жизни все бывает! Давай лучше дальше. В Югославии будешь летать на такой же «Сушке», как здесь. Где именно будешь служить, не знаю. Среди командования будут как местные, так и наши специалисты. Но дисциплине тебя учить не надо, разберешься на месте. В любом случае за операциями будут наблюдать наши и принимать соответствующие решения. Сербы — ребята хорошие, но, — при этих словах полковник презрительно усмехнулся, — побаиваются амеров. В случае агрессии против Союзной Республики Югославии спокойно исполняй свой долг. Если же войны не будет, по окончании срока уволишься из армии и вернешься в Союз. Все понятно?
— Ясно, товарищ полковник. — Сергей решительно пододвинул к себе бумагу и принялся писать.
Командиру 41-го иап
Полковнику Стравинскому А. В.
от старшего лейтенанта
Горелова С. К.
РАПОРТ
Прошу предоставить отпуск по состоянию здоровья с 11 ноября 1998 г. по 11 мая 1999 г. И предоставить путевку в санаторий Министерства обороны для лечения.
(подпись) 24 октября 1998 г.
Мельком взглянув на рапорт, Стравинский черкнул на нем свою визу и убрал бумагу в красную папку.
— Ну, Сергей, машину ты чувствуешь, в воздухе держишься хорошо, реакция отменная, работать в строю можешь, без радара тоже нормально ориентируешься. Так что постарайся вернуться домой живым и своими ногами. Вперед не лезь, к подвигам не стремись, пусть сербы геройствуют. Это их земля, а ты просто помогаешь. Всех американцев не свалишь, а погибнуть можно запросто. Ну, сам должен понимать, не пацан уже. — Официальная часть закончилась, и Стравинский чисто по-человечески наставлял молодого летчика. — Ладно, ты не самый худший мой истребитель, так что через полгода жду домой, эскадрилью получишь обязательно. Слово даю.
— Простите, Алексей Викторович, кто еще из нашего полка едет в командировку? — неожиданно для самого себя спросил Горелов.
— Пока никто. А у тебя есть предложения?
— Да, товарищ полковник, я много летал вместе с лейтенантом Черновым. Сработались, друг друга в небе чувствуем. Разрешите?
— Не разрешаю! Ты не имеешь права никому ничего говорить. Понятно?! — почти выкрикивал Стравинский, на его лице ясно читалось, что Горелов только что сморозил несусветную чушь. — Для всех ты едешь отдыхать. И точка! Будешь болтать, вместо Сербии попадешь на Чукотку, медведей кормить.
— Но, товарищ полковник, — упорствовал Сергей, — гораздо лучше работать уже слетанными парами, чем заново привыкать к ведомому. Вы же сами учили.
— Слетанными парами, говоришь. — Стравинский медленно встал и прошелся по комнате, не спуская пристального взгляда с Сергея. — Вы у меня лучшие летчики полка, оба с орденами. Ну ладно, — добавил он после минутной паузы, — старший лейтенант Горелов, вы свободны, передайте лейтенанту Чернову приказ явиться ко мне. Срочно.